При всех своих богатствах Горный Бадахшан – одна из самых нищих республик бывшего СССР. Никто не хочет вкладывать деньги в это место, где нет приличных дорог и налаженной связи с миром. Тем более что у хорошее опасные соседи – граница с Афганистаном, которую не перейдет; только ленивый, а внизу вечно мятежный Таджикистан.
Памирцы живут тихой небогатой жизнью, пашут землю плугом на быках и до сих пор верят в интернационализм. В большой гостиной местных домов строят нечто вроде дивана-нар – возвышение по периметру комнаты, на которое набрасываются бархатные подушки и расшитые одеяла. На этих нарах люди сидят часами, поджав ноги по-турецки, едят, пьют, разговаривают, а ночью на них вся семья укладывается спать.
Женщины здесь гораздо свободней, нежели то принято думать. Вопреки всем обычаям Востока, они едят вместе с мужчинами, пьют за двоих и гостей принимают с приятной вольностью. Одна милая, слегка подвыпившая жительница Хорога сказала мне с гордостью: "Мы всю жизнь ходим без штанов!" (Имелись в виду шаровары.) Кстати, памирские женщины никогда не закрывали лицо паранджой. Горянки не судимы трибуналом предрассудков.
Жители Хорога до сих пор блюдут некоторые прелестные старинные обычаи. При встрече близкие друзья целуют тыльную сторону ладони. На свадьбах мужчины и женщины сидят отдельно друг от друга и перебрасываются орехами, фруктами, конфетами. Если невеста девушка, свадьба устраивается днем, если женщина – ночью. Когда рождается ребенок, родители делают подарок первому попавшемуся человеку. Мир маленьких обычаев и милых привычек в городе, где все друг друга знают, являются дальними родственниками и по-соседски предпочитают обмениваться продуктами труда, чем торговать ими.
Соседи и родственники живут также за границей, в Афганистане. Когда кто-нибудь из афганцев серьезно заболевает, его перевозят в Таджикистан лечить.
Пограничники состоят в основном из украинцев и русских. Они долго колебались, какой флаг поднять над отрядом. Таджикский флаг – нелепо, так как войска подчиняются Москве, российский флаг – глупо, потому что охраняют они границу между Афганистаном и Таджикистаном. Решили поднять бывший красный флаг, да и на пограничных столбах написано грустное "СССР".
Я поселилась в военном городке, в квартире для гостей. Вечером ко мне прислали молоденького солдата по имени Сергей с еще теплым ужином. Он был такой смирный, послушный, симпатичный и жадно рассматривал меня, как невиданное чудо. Я для него воплощала тот мир, которого его лишили полтора года назад. Еще через полгода он надеялся наверстать упущенное. Ему приказали приносить мне три раза в день еду, и он сразу стал предметом зависти для других солдат. Сережа выполнял свои обязанности как самая преданная нянька и волновался, если я задерживалась к обеду.
"Сережа, почему ты так смотришь на меня? Ты что, никогда не видел женщин?" – спрашивала я с усмешкой. "За Два года ни разу", – отвечал он. "Не может быть, – с притворным удивлением говорила я, – а как же жены военных?" – "Это не женщины, – возражал он ожесточенно – вернее, я для них не мужчина, просто не человеческое существо, а животное, которым можно помыкать, заставлять делать грязную работу, издеваться над ним. Я их просто ненавижу- А у тебя такой ласковый голос, и ты говоришь со мной как с мужчиной". Мне было жаль Сережу, и я оставляла его ночевать в моей квартире в соседней комнате. Он ни разу не Переступил границ дозволенного и вел себя как самый доб-РЬ1й брат.
Сережа много рассказывал мне о наркотиках. Афганская контрабанда опиумом вовсю процветает. Курение опиума давняя памирская традиция. На дорогах ушедших в грезы людей приходится объезжать – они сидят на корточках, не двигаясь и не обращая внимания на автомобильные гудки.
Хорогцы разработали целую систему уловок для успещной контрабанды. Через узкую реку, идущую по линии границы, перекидывается длинная удочка с грузиком – она обозначает место проведения операции. Напротив удочки ставится машина, заинтересованная афганская сторона внимательно наблюдает сцену. Если снимается один баллон с машины, встреча "на удочке" через сутки, если два баллона – через двое суток. Один раз присел на корточки – в час ночи, два раза – в два часа ночи и т. д. Вся ночная операция длится пять минут с употреблением минимума слов. Говорят, в Хо роге существует крупных кланов, и у каждого свой участок реки.
Перевозочным средством служит автомобильная шина, на которую наша сторона нагружает швейные или стиральные машины, мотоциклы, магнитофоны и прочие достижения цивилизации. К шине привязываются с двух сторон веревки, одну из них перебрасывают афганцам, за другую крепко держатся наши ребята, чтобы не дай бог товар не уволокли без оплаты наркотиками. Начинается своеобразное ' перетягивание каната. Если контрабандисты нарываются на пограничников, то первым делом швыряют весь компрометирующий товар в реку или на землю.
Когда я состарюсь, уеду на Памир, спрячу свое обезображенное морщинами лицо от бывших поклонников, буду наслаждаться природой, есть на завтрак овсянку с гашишем и умру радостным наркотическим сном. Граф Монтекристо -утверждал, что торговцам наркотиками нужно поставить па- мятник: "Продавцу счастья – благодарное человечество".
Наслаждение сегодняшней минутой, пренебрежение будущими проблемами хорошо выражается в тостах. Мой любимый тост, который я привезла из Таджикистана, выдержан в восточном духе: однажды белая и красная роза шли по пустыне, мучаясь от жажды, и вдруг увидели ручей. Рядом с ним была табличка с надписью: "Кто выпьет глоток, потеряет лепесток". Красная роза сказала: "Я не могу наносить ущерб своей красоте" – и не стала пить. А белая роза с наслаждением припала к воде и, разумеется, утратила лепесток. Пошли они дальше. Все выше солнце, все невыносимее жара, и вот перед ними та же картина – ручей с роковой надписью.
Красная роза снова отказалась от воды, а белая напилась. Так шли они по пустыне – белая все время пила, а красная роза терпела. Когда пришел конец их пути, красная роза погибла жажды, а белая умерла от того, что потеряла все свои лепестки. Так выпьем же за то, чтобы мы не мучились сожалениями о потерях, ни в чем себе не отказывали, брали от жизни все, что можно, ибо конец у всех один.
Подобная философия, на мой взгляд, свойственна всем народам, слишком избалованным солнцем. Способность наслаждаться мгновением дарована жителям чудной маленькой страны Абхазии. С этим краем у меня связано много приятных и горьких воспоминаний, но начну я все же с приятных.
Это был август 199о года. Я и моя подруга Юлия пробовали тогда снимать небольшие сюжеты для популярной программы "Взгляд". Для начинающих тележурналистов проще было утопиться, чем пытаться работать в снобическом "Взгляде". Эта передача достигла в ту пору своего расцвета, и команда "звезд", упоенная сознанием собственного превосходства, смотрела на начинающих как на полных ничтожеств. Но зато администрация программы безропотно оплачивала любые командировки по всей стране, и благодаря ей мы увидели много новых мест.
В августе я и Юлия заскучали – хотелось на море, а денег не было. Тогда мы придумали тему командировки – негры, живущие в Абхазии. Эту абсурдную историю мы вычитали у Фазиля Искандера и решили, что даже если негров не найдем, зато вволю поплаваем в Черном море. Но Абхазия готовилась к нашему приезду серьезно.
Название "Взгляд" имело магическое значение, и жители решили не ударить в грязь лицом. С нами в Сухуми отправилась съемочная группа из четырех мужиков. Вечером нашу команду тепло встретили в аэропорту и привезли в гостиницу, где нас уже ждали фрукты, шашлыки и красное вино. Такое начало поездки нам понравилось, и мы легли спать в полной уверенности, что с утра начнем работать.