Но Павка отверг это предложение:
– Еще чего! Полдня терять. Обойдемся без этой ерунды.
Тут, наконец, появились Близнецы. Они бежали, размахивая картой.
– Ух! – выдохнули Вестик-Пестик, плюхнувшись на песок.
– А где ваша еда? – спросила Умка-Дева, взглянув на легкий рюкзачок Близнецов.
– Еды нет, зато есть карта, – честно ответили Близнецы, расстелив перед знаками свой шедевр.
– Но почему нет еды? – не унималась Умка.
– Да ладно тебе, – махнул рукой Павка–Овен, с интересом глядя на карту. Он сразу понял, что закрашенное синим – это Лазурное море. Остальное было непонятно.
– Где пустыня пыхтелок? – по командирски сдвинул он брови.
Близнецы стали показывать. Большое желтое вытянутое – это и есть пустыня. А белые кружки внутри желтого – плеши (поселения пыхтелок всегда называли плешами). Три кружка – три плеши. Все, как есть.
Знаки уважительно смотрели на белые кружки в «вытянутом» желтом.
Вот самый большой белый кружок – первая плешь пыхтелок. От нее к Лазурному морю идет извилистая тропка.
– Ага, – изрек Павка. – По этой тропке завтра и пойдем. Молодцы Вестик-Пестик. Хорошую карту нарисовали, – похвалил он Близнецов.
Близнецы, довольные похвалой, стали показывать на карте городок Одуванчиков, реку Одуванку и Большую Обходную дорогу.
– Это нам завтра не понадобится, – отмахнулся Павка. – К одуванчикам мы не пойдем.
Приближался вечер, и знаки развели костер. Лепешки, поджаренные на прутике, располагали к беседе.
– А знаете, – вдруг сказала Умка-Дева. – Ведь пыхтелки самые несчастные существа из всех-всех-всех. Горбатятся на чудище с утра до вечера.
– Сами виноваты, – презрительно бросил Павка. – Надо воевать с Монстром, а не гнуть на него спину.
– Но пыхтелки работают на Крага не от страха, а из убеждений, – возразила Умка.
Знаки невольно задумались. Всем припомнилась ЛЕГЕНДА пыхтелок.
По этой легенде получалось, что когда–то, давным-давно, никакого Горбатого Крага не существовало, а сами пыхтелки жили очень счастливо. Вместо пустыни был тогда чудесный сад с множеством разных цветов и деревьев. Еды было вдоволь. Пыхтелкам не нужно было трудиться в поисках пищи. Они целыми днями грелись на солнышке, ели, пили и радовались жизни. Все вокруг них казалось замечательным, кроме громадного изваяния непонятного зверя, которое возвышалось в самом центре чудесного сада. Пыхтелки были уверены, что статуя – это реликвия их предков. Она была очень неприятной, даже страшной, если приглядеться. Но пыхтелки привыкли и не приглядывались. И вдруг в один прекрасный день – изваяние вроде как пошевелилось. Пыхтелки жутко испугались, но быстро убедили себя в том, что статуя не могла пошевелиться, ведь она не живая. Потом, много времени спустя, пыхтелки поняли, что это самое первое еще неопасное движение являлось для них как бы предупреждением. В ТОТ же момент они не поняли ничего. Оправившись от испуга, пыхтелки вернулись к своей прежней жизни – то есть бездеятельной и сладкой. А потом случилось ЭТО. Изваяние, которое всегда считалось статуей, оказалось мумией. Мумия ожила! Прямо на глазах она стала обрастать мясом и жиром, из челюстей вырвался злобный рык и – мумия тронулась с места. Бедные пыхтелки, чуть не потерявшие от страха рассудок, бросились кто куда врассыпную. Но Горбатый Краг (отныне мумия стала Горбатым Крагом) оказался быстрым и безжалостным. Печальная легенда гласит, что в тот страшный день мало кому удалось спастись от жуткого чудища. А те, кто остались в живых и те, кто рождались после, оказались обречены на вечный страх и бесконечный труд.
Зеленые, плодоносящие просторы превратились в бескрайнюю песчаную пустыню. Чтобы достать воду, пыхтелкам уже нужно было рыть глубокие колодцы, потому что рек в новоявленной пустыне не было. Однако колодцы быстро пересыхали, и приходилось рыть новые.
С тех пор пыхтелки жили в неволе. Ими полностью повелевал Горбатый Краг. Он требовал, чтобы они обслуживали все его прихоти. И пыхтелки обслуживали. А что было делать? Маленьким беззащитным существам против пятиметрового чудища с бездонной пастью?
Бескрайняя пустыня не могла их защитить. Бедные пыхтелки были открыты всем бедам, как ветрам.
Легенда гласила, что тяжкий ежедневный труд – это наказание пыхтелкам за их лень и бездействие в те счастливые времена, когда они жили, как в раю.
Несчастье усиливалось тем, что беззащитными перед Горбатым Крагом были только они, пыхтелки.
Знаков отделяло от Горбатого Крага Лазурное море, к тому же их оберегала Звездная Молния. Одуванчиков никто не оберегал, но их спасал от чудища собственный специфический запах. Краг не раз пытался напасть на городок Одуванчиков, и каждый раз, реагируя на запах, разражался жутким чиханием и кашлем. От кашля зверюга начинал задыхаться, и, не съев ни одного одуванчика, выпучив глаза, едва уносил ноги. В конце концов, Краг оставил одуванчиков в покое.
Еще существовали мазилки. Они жили за Саванной, в лесу перед Большими Джунглями, и не имели такого надежного средства защиты, как запах одуванчиков или Звездная Молния знаков, но все-таки были куда свободнее пыхтелок. Несмотря на то, что Краг легко мог наведываться к ним, жить у них он не мог. И вот почему:
Мазилки обожали рисовать. Занимались этим почти без конца. Рисовали на всем, что попадалось под руку. Весь лес был усеян яркими, нелепыми художествами. Горбатого Крага эта мазня невероятно веселила. Над ней он гоготал так, что дрожал весь лес. После приступа хохота у Монстра появлялся усиленный аппетит и он залпом съедал сразу несколько мазилок. Тогда мазилки из веселых, смешных человечков тут же превращались в самых несчастных созданий.
Они начинали так горько и громко рыдать, что у Монстра закладывало уши и расстраивалось пищеварение. К тому же от переедания его клонило ко сну, а спать под оглушительный рев мазилок не мог даже Краг. Он рявкал, рычал на них, требуя, чтобы они замолчали, и сидели смирно, как пыхтелки. Но мазилки под гнетом горя уже не ведали страха и продолжали все громче и громче рыдать. В результате Краг с дикой головной болью уносил свое пятиметровое тело прочь и надолго забывал про существ, которые могут реветь так, что не выдерживал даже он.
Мазилки же постепенно приходили в себя, вновь брались за свое любимое занятие и чувствовали себя почти счастливыми, пока к ним опять не наведывался Горбатый Краг. Все повторялось.
Безусловно, мазилки были несчастны, но не настолько, как пыхтелки. Пыхтелки были несчастнее всех.
И хотя они мирились со своей участью, но втайне завидовали знакам, одуванчикам, и даже мазилкам.
Некоторое время знаки сидели молча, размышляя о легенде пыхтелок. Правда это или нет?
– Все это выдумки, – без сомнений бросил Павка.
– Но кое–что похоже на правду, – возразила Умка-Дева.– Нельзя жить без труда. Человек должен трудиться, иначе он превращается в животное. Если мы будем лениться да нежиться, нас тоже накажут.
– Кто это нас накажет? – встрепенулись Близнецы.
– Например, Звездная Молния, – ответила Умка.
– Звездная Молния нас защищает, – фыркнул Павка. – А пыхтелки превратились не в животных, а в глупцов!
Все рассмеялись. Большинство знаков любило развлекаться и не любило трудиться. Им не хотелось думать, что они могут быть за это наказаны.
– Завтра мы будем на том берегу. Начинается большая война с Крагом, – сказал Павка.
Знаки пропустили слова Павки мимо ушей. Какая война? Завтра они отправляются вовсе не на войну, а в небольшое интересное приключение. Так думали все, кроме Павки. На этом день и кончился.
* * * * * *
На рассвете Близнецы потерли друг о друга два лазурных камушка, и уже через пятнадцать минут на море показалось большое лоснящееся тело их старого друга – кита Барги. Знаки всегда звали кита при помощи этих камушков. На побережье их было полно. Никто не знал, что за силу таят в себе эти камни, но Электрошка утверждал, что при трении их друг о друга идут какие-то невидимые глазу волны, которые улавливает кит. Улавливает и плывет на помощь.