Кит не умел разговаривать. Но понимал все, что ему говорили. Барги любил их.
Участники похода быстро взгромоздились на кита и приключение началось. Всходило солнце, море было спокойным, как зеркало. Плылось легко. Знаки хохотали и даже пели.
Но вот приблизился берег Крагозаврии. Умка-Дева видела его так близко первый раз. Она удивилась, насколько эта полоска суши отличалась от их родного берега. Яркие, праздничные краски ушли. Здесь царил серо-зеленый цвет с каким-то ядовитым оттенком. Вместо приятных округлых форм везде и всюду – изогнутость, корявость. Острые, выпирающие в разные стороны выступы, колючий кустарник, тощие, словно обглоданные деревья, с торчащими из земли корнями. А еще тишина. Неприятная тишина.
Утренняя дымка затянула небо, и с луной было теперь непонятно. Исчезла она, потому что новолуние, или ее просто скрыли облака?
Притихшие знаки сошли на берег. Близнецы, озираясь, поежились. Поползли неприятные мысли: А вдруг зверюга еще не спит? Вдруг он вообще не заснет?
Звонкий командирский голос Павки вывел их из оцепенения. Близнецы вспомнили, что они – глава штаба и быстренько развернули свою карту. «Вот синюшный лес, за ним – плешь пыхтелок, а вот Пыхтелкина тропа, – начали Близнецы свой доклад. – Пойдем по ней, и попадем на первую плешь… а если идти еще полчаса вправо – будет вторая плешь… » – Но Павка не стал слушать дальше.
– Все ясно. Вперед! – скомандовал он, махнув рукой. Вестик-Пестик живо свернули карту и поспешили за Павкой. Должность главы штабы прибавляла им смелости. «Уже наверняка наступило новолуние» – успокаивали себя Близнецы. – «А в новолуние Краг всегда спит».
Команда шагала бодро. Все, кроме Умки, «Пыхтелкину тропу», петляющую между деревьев, знали хорошо. Всё растущее здесь имело странный синеватый оттенок, потому-то здешний лес и прозвали Синюшным. Умка без конца спотыкалась о многочисленные коряги, но не отставала. Она была знаком терпеливым и сознательным. Позволить себе задерживать движение Дева никак не могла.
Наконец показался первый оазис пыхтелок.
«Как всегда – сплошное уныние и скука» – подумали Близнецы.
В центре громоздилась, словно приплюснутая чьей-то рукой, некрасивая серая постройка из булыжника. А вокруг и там, и сям – низкие, кривые хижины. Природа тоже не радовала глаз. Казалось, деревья здесь доживают свои последние дни, а цветы, не успев распуститься, тут же вянут. Вот такое впечатление производил первый оазис пыхтелок. Как безрадостно было тут жить пыхтелкам! Несмотря на раннее утро, несчастные бедолаги уже трудились. Из большой глиняной хижины шел дымок.
Признаков присутствия Крага, к счастью, не было. Пыхтелки казались спокойными.
– Кажется, зверюга дрыхнет уже! – воскликнули Близнецы так радостно, что все рассмеялись: что ни говори, а приятно ходить в походы в новолуние!
Увидев знаков, пыхтелки нахмурились. Такими уж были пыхтелки: всегда хмурились, когда видели знаков. По их мнению, знаки были легкомысленными счастливчиками, а они, пыхтелки – несчастными тружениками… Краг терпеть не мог знаков, но ему не удавалось их съесть, к пыхтелкам же он относился равнодушно и ел их, когда хотел… что общего могло быть между пыхтелками и знаками?
– Привет! – весело крикнул Павка, стараясь не обращать внимания на недружелюбный вид хозяев.
– Привет, – буркнули пыхтелки, не отрываясь от работы. Вид их как бы говорил: «И зачем эти знаки пришли? Без них, что ли неприятностей мало?» Вперед выбежал Рыбкин – друг Электрошки–Водолея.
– Я ведь делал тебе послание! – воскликнул он. – У нас плохо, Краг совсем свирепый! – посетовал Рыбкин.
– Но ведь новолуние! Краг спит! – возразил Электрошка.
– Пока нету, – помотал головой пыхтелка, показав на небо. – Вон полоска, видишь? Значит, луна есть пока.
Облака разошлись, и теперь на небе, действительно, был виден серп луны – едва заметной тонюсенькой ниточкой.
– Но она сейчас исчезнет!
– Пока исчезнет, съест вас Краг. Убегайте скорее, пока не съел.
Слова Рыбкина встревожили знаков. Они стали озираться: вдруг зверюга где-то здесь?
– Краг здесь? – прямо спросил Электрошка.
Рыбкин не стал обманывать друга:
– Ушел. Может, совсем. Может, спит.
Сказав это, Рыбкин недружелюбно посмотрел на непрошеных гостей. Электрошка был его другом, а остальные – нет.
– Уходите, – сердито буркнул Рыбкин. – Что тут делать вам?!
– Да, да, уходите! – дружно поддержали пыхтелки.
Но, разумеется, знаки и не думали уходить.
Павка-Овен, встав в позу, громко возмутился:
– Между прочим, мы не в гости пришли. А по делу!
– Какому делу? – не поняли пыхтелки.
– Разведать логово Крага! – заявил Павка.
– Разведать логово Крага? Зачем? – недоуменно переглянулись пыхтелки.
Павка-Овен едва открыл рот, как Близнецы быстро затараторили:
– Мы пришли за страницами «Эфемеридусов»: за самолетом и корабликом, понимаете?
– Самолетом и корабликом? – совсем уже перестали что-либо понимать пыхтелки.
– Это не просто самолет и кораблик, а страницы Эфемеридусов, – стали объяснять Близнецы. – Ну, это книга такая, большая!
– Нет-нет, книги у нас нет, – замотали головами пыхтелки.
– Да мы не про книгу говорим, а про страницы! – вскипятился Павка, раздражаясь на пыхтелок. До чего же они бестолковые! – Страницы, понимаете?! Страницы! – Павка растопырил пальцы, как бы изображая страницы.
– Подожди, – попытался придержать Павку Водолей. Обращаясь к Рыбкину, он спросил:
– Помнишь, мой друг малышу твоему кораблик сделал, а потом самолетик? Чтобы не плакал.
– Да, чтобы не плакал, помню, – кивнул Рыбкин.
– Так вот, это и есть страницы книги!
– А-а-а… – протянул Рыбкин, поняв, наконец, о чем речь.
– А теперь скажи, – где они – кораблик тот и самолетик?
Рыбкин задумался. Знаки уже стали терять надежду услышать что–то вразумительное, как Рыбкин озарился:
– В сундуке!
– В сундуке? Каком? – встрепенулись знаки.
– В том самом, – ответил пыхтелка с тяжелым вздохом.
– В ТОМ САМОМ?! – ужаснулся Электрошка.
– Ага, – скорбно подтвердил Рыбкин.
Павка, Умка, Близнецы и Электрошка дружно посмотрели на сундук. Хотя он стоял далеко, видно его было прекрасно. Потому что сундук был действительно огромным, а не просто большим. Выше знаков раза в три! И шире – раз в пять! «Сундук ужасов» – так его еще называли. Горбатый Краг сажал туда пыхтелок для усыпления. Потому что услужливые, покорные создания были так странно устроены, что теряли свои мирные качества в желудке Монстра. Едва Краг глотал пыхтелку, как несчастный тут же начинал в утробе Монстра махать руками, дрыгать ногами и даже биться головой.
Такая неудобоваримая пища перестала приносить Зверюге удовольствие, вот ему и пришло в голову пыхтелок усыплять. И уже усыпленными есть. Для этого и был придуман сундук. Пробыв в нем два часа, пыхтелки засыпали и становились совершенно обмякшими.
Электрошка ахнул:
– Неужели Горбатый Краг посадил в сундук малыша?! Он его съел?!
– Что ты, что ты! – замахал руками Рыбкин. – Краг не ест малых. Сопли, слезы. Краг не любит соленых. А в сундук посадил. Чтобы не ревел. Потом вынул. А корабль остался. И самолет остался. В сундуке.
– Фу! – облегченно выдохнул Электрошка. – Хорошо, что Краг не съел малыша!
А Павка-Овен тем временем уже бежал к сундуку. Он хотел первым достать из него страницы. Но оказалось, что сундук заперт. Да еще на такой огромный замок!
На верх вела веревочная лестница, Павка быстро поднялся по ней, но что делать дальше, он не знал. Пришлось ему подождать, когда подтянутся все остальные.
– Где ключ? – воинственно потребовал Павка.
Пыхтелки с недоумением переглянулись. Что за странные вопросы задают эти бездельники.
– У Крага, конечно, – ответили они.
Знаки на мгновение растерялись. Но находчивые Близнецы задали каверзный вопрос: