– И все равно, мне кажется, не это главное! – прищелкнул пальцами Электрошка. – Главное в Краге то, что он светится! И при этом всех бросает в стопор! Слушайте, а может нас бросает в стопор не от самого свечения, а от страха?
– Мне лично все равно! Я его не боюсь! – запальчиво заявил Павка, – Могу сколько угодно на него смотреть… – но тут неожиданно разглагольствования Павки прервал Буня-Телец:
– Хватит болтать! Поехали дальше!
Павка, отрыв рот, замолчал. И даже моргнул.
– Поехали, – решительно поддержала Буню Сима–Козерог.
«Ничего себе – тихие знаки! Что–то они сегодня разошлись!» – подумал Павка.
Между тем Рябиновый перелесок кончился, и путь знаков пошел через Съедобный лес. Съедобным его прозвали не зря. Здесь можно было основательно подкрепиться. Орехи, яблони, груши, даже вишня, – все растет, только срывай!
– О! Ну, теперь привал! – радостно скомандовал Павка, даже не подозревая, что по этому поводу могут быть какие-то возражения. Все проголодались, кому не захочется поесть как следует?!
Но оказалось, что сегодня все не так, как всегда.
«Тихие» знаки вновь удивили Павку.
– Нет, – твердо сказал Буня. – Никаких привалов, пока не узнаем, в каком состоянии наши дома.
Павка покрутил пальцем у виска, этим как бы этим говоря: «Ну уж этот Буня со своими глупостями».
Но Буню с железной решимостью поддержала Сима-Козерог:
– Не время лакомиться, когда неизвестно, что случилось с нашими домами.
– И что теперь, помирать с голоду? – собрались хохотнуть Близнецы, но осеклись под укоризненными взглядами Буни, Симы и Умки.
Умка-Дева внесла предложение:
– Можно сделать так. Вон у того поворота быстро нарвать яблок, а есть уже на ходу, не останавливаясь.
Все, к удивлению, Павки согласились. Яблоню оборвали быстро, и, хотя совсем рядом соблазнительно подмигивала своими пузатыми ягодами вишня, никто не стал спорить с Буней. Он хмуро сказал:
– Поехали уже, – и лодка тронулась. Все в полном молчании грызли яблоки. Павка невольно призадумался о том, что странно получается: Буня-Телец, Сима-Козерог и Умка-Дева никогда не были главными у знаков, обычно командовал он – Павка-Овен. Ну, еще Гарик-Лев или Ося-Стрелец. Но сегодня в этих «тихонь» словно вселилась какая–то непонятная сила. С ними не то, что не спорили, их слушались! «Неужели беспокойство за свой дом придает такую силу?» – Удивленно думал Павка.
Какое-то время ехали молча, но многие знаки просто не могли молчать долго. Особенно Вестик-Пестик Близнецы. К тому же им выпала очередь грести, что было для них совершенно неинтересно и утомительно. Близнецы принялись обсуждать, где в Звездной Стране можно спрятаться, если затопит все-все-все вокруг. Гребли они из рук вон плохо. И Муся-Скорпион, которая тоже сидела на веслах, шикнула на них. Тогда Близнецы принялись рассуждать, а что, если соорудить дом на самой-самой высокой горе – один на всех. Грести они почти перестали. Лодка, виляя туда-сюда, двигалась еле-еле. Павка понял, что Близнецы хорошие болтуны, но никудышные гребцы, и надо их менять. Тогда он на правах штурмана выкрикнул:
– Бунька! Ты еще не греб! Смени Близнецов!
Буня-Телец поморщился. Грести в паре с Мусей-Скорпионом ему не хотелось – противная, вздорная. К тому же Буня не считал себя хорошим гребцом. «Но что поделать, – грести должны все по очереди. Надо скорее добраться до дома». Поэтому он послушно встал и направился к веслам.
Муся, которая не любила Буню еще больше, чем он ее, фыркнула, но не на Буню, а на Павку:
– А ты чего раскомандовался?! Взял бы сам весла, да греб!
– Я рулевой! – вмиг вскипятился Павка.
– Видали мы таких рулевых! – встала в позу Муська. – Вон у Гарика и то лучше получается рулить!
Павка аж вспыхнул. Вот ведь вредная девчонка! Ну какая ей разница, кто рулит – он или Гарик?!
Весь его вид говорил о том, что Муся сейчас получит в лоб.
– Ребята, да вы что, с ума сошли?! – призвала всех к миру Умка-Дева. – До того ли сейчас, чтобы ругаться?!
Лодка в это время очень нехорошо вильнула и даже накренилась набок. Павка командно заорал:
– Муська! Греби нормально, а то утопишь лодку!!
– Я утоплю?!! – возмутилась Муся, уперев руки в бока. – Да только слон не заметит, что эта улитка косолапая вообще грести не умеет!!
Буня сделал вид, что «улитка косолапая» к нему не относится. Да, он слегка не рассчитал свои силы и гребнул слегка резче, чем нужно, но причем тут улитка?! Павка, однако, даже не взглянул на Буню, а весь свой запал устремил на Мусю:
– Сама ты косолапая!
– Что?! – сузила глаза Муся, с силой швырнула весло, и чуть ли не по головам знаков прошла в конец лодки и там уселась, отвернувшись от всех.
К счастью для Павки, грести вызвалась Сима-Козерог.
– Иначе мы никогда не доберемся до наших домов, – пробормотала она.
Муся-Скорпион сидела на самой корме, ни с кем не разговаривала и злилась на всех, а больше всех – на саму себя. Ну почему у нее такой характер, что она вечно со всеми ругается?! Вдруг Мусю словно ошпарило: «Проехали ее дом! Ее баобаб! Как же она забыла о нем?» Но вот что обидно: «Ведь никто другой тоже не вспомнил! А про дом Симы помнят все. Вон как обсуждают!»
Муся ощутила себя очень обиженной и несчастной. «Вот что значит, когда тебя не любят!» – сделала она убийственный для себя вывод. Но страдать молча Муся вовсе не собиралась.
– Стойте! – гаркнула она так яростно, что лодка вмиг остановилась.
– Ну, и как я теперь попаду домой?! – встала в позу Муся, подбоченясь и гневно сверкая глазами.
Мгновение все смотрели на нее удивленно, но тут, наконец, вспомнили: «Муськин баобаб! Действительно, он должен быть где-то здесь!» Знаки закрутили головами.
– Проехали уже! – испепеляя всех своим презрением, сквозь зубы процедила Муся.
Некоторые почувствовали укол совести: нехорошо, что они забыли про Муськин дом. Но с другой стороны, неудивительно о нем забыть. Ведь он сооружен на дереве. А что может случиться с домом, который стоит на дереве? Разве можно его затопить?
– Надо убедиться, что с домом все в порядке, – вздохнула Сима–Козерог.
Не дожидаясь Павкиной команды, гребцы повернули назад.
Вообще-то дерево, на могучих ветвях которого Муся устроила себе жилье, было дубом. Но за гигантские размеры и удивительную корявость его прозвали баобабом. Второго такого дерева во всей Звездной Стране не было. Его нижние ветки раскидывались настолько широко, что к ним оказалось возможным прикрепить доски, и получился настоящий пол. Правда, пол этот возвышался над землей, поэтому с земли он был похож на крышу. Но имелась у дома и настоящая крыша – из жердей и соломы. И стены имелись. В какой-то степени постройка походила на скворечник, но разве можно построить на дереве кирпичный дом? Понятно, что нельзя.
Лодка подплыла к Баобабу, и знаки убедились: с домом, хитро сооруженном на дереве, совсем ничего не случилось. Не развалился, не утонул. Даже не накренился. А крыша покосилась – это когда Павка неудачно полез на верхушку.
Муся, фыркнув, запрыгнула на дерево. И скрылась в широкой кроне листвы. Заходить в дом она не стала. А что в него заходить? Но Мусе хотелось, чтобы знаки поволновались за нее. Зарывшись в широкой листве, она представила себе, как они, осознав свою неправоту, пошлют кого–нибудь к ней просить прощения. Муся сощурилась, мысленно представляя, что она ответит. Но знаки и не собирались просить у нее прощения… Они думали, что хитрая Муся пострадала от наводнения меньше всех. Еще они думали, что Муся-Скорпион своим острым языком вечно всех задевает, а ей самой всегда хоть бы что. И даже сейчас среди всеобщего, стихийного бедствия она думает только о себе. Забралась на свое дерево, а что там у других, – ей и дела нет. Еще и шипит на них.
– Вперед! – недовольно сказал Павка, – Пусть Муська сидит на своем дереве, если ей хочется, а мы поплывем дальше!