— Как это понимать?
— А так, что мой старший сын имел глупость влюбиться в нее по уши и непременно хотел на ней жениться.
— И вы воспротивились?
— Господи Боже мой, да, конечно, и всеми силами! Как это парень, который при женитьбе получит от меня десять тысяч фунтов стерлингов и может найти себе невесту с приданым вдвое или втрое больше, вдруг возьмет и женится на нищей! Да куда там! Он и слышать ничего не хотел, так что пришлось согласиться.
— И что же? — спросил капитан дрожащим голосом.
— А то, что это она ему отказала.
Капитан перевел дух.
— Она, видите ли, горда и происходит из благородных. Ох, уж мне эти дворяне, ваша честь! Хотел бы я, чтобы дьявол…
— Одну минутку, — остановил его капитан, вставая, — я тоже из них.
— О! Ваша честь, — возразил пивовар, — я ведь говорю о тех, кто пьет воду и вино, а вы изволили заказать у меня четыре бочонка пива.
— Шесть! — возразил капитан.
— Так точно, шесть, — повторил пивовар, — я ошибся. Вашей милости ничего более не угодно?
Следуя за сэром Эдуардом со шляпой в руках, хозяин проводил его до порога.
— Это все, дружище, прощайте!
— Прощайте, ваша честь.
Капитан сел в карету.
— В замок? — спросил кучер.
— Нет, к доктору, — ответил капитан.
Дождь лил по-прежнему. Кучер, ворча, взобрался на свое место и хлестнул лошадей. Через десять минут они уже были у дома врача, но не застали его.
— Куда теперь прикажете отвезти вашу честь? — осведомился кучер.
— Куда хочешь, — бросил капитан.
Воспользовавшись разрешением, кучер возвратился в замок. Сэр Эдуард молча прошел мимо слуг и поднялся к себе в комнату.
— Он, часом, не рехнулся? — поинтересовался кучер у Тома, встретив его у входа.
— Хочешь, я тебе кое-что открою, мой бедный Патрик? — отвечал Том. — Боюсь, ты прав.
Действительно, апатия капитана столь внезапно сменилась сильнейшим возбуждением, что честным слугам, не подозревавшим истинной причины этого, оставалось только строить неосновательные предположения, которыми они только что вполголоса обменялись. Своего мнения они не скрыли и от пришедшего вечером врача. Доктор внимательно выслушал их, время от времени восклицая: «Тем лучше!» Затем, потирая руки, он поднялся в комнату капитана. Том и Патрик, недоуменно качая головами, смотрели ему вслед.
— А! — крикнул сэр Эдуард, еще издали заметив доктора. — Идите сюда скорее, мой добрый друг! Я очень болен.
— В самом деле? Хорошо, что вы хоть сами это признаете.
— Мне кажется, вот уже неделю меня терзает сплин, — продолжал капитан.
— А мне кажется, что вот уже неделю у вас нет никакого сплина, — отвечал доктор.
— Мне всё скучно.
— Почти всё.
— Я скучаю везде.
— Почти везде.
— Том мне невыносим.
— Понимаю.
— Мистер Робинсон вгоняет меня в гроб.
— Конечно, развлекать не его ремесло.
— При виде мистера Сандерса я содрогаюсь.
— Еще бы! Управляющий, и вдруг честный человек!
— Ах, доктор, бывают минуты, когда даже вы…
— Да, но бывают и другие минуты…
— Не понимаю вас.
— Я-то себя хорошо понимаю.
— Доктор, мы поссоримся!
— Я попрошу Анну Марию помирить нас.
Сэр Эдуард покраснел, как нашаливший ребенок.
— Поговорим откровенно, капитан, — продолжал доктор.
— Я только этого и хочу.
— Хорошо. Скучали вы в тот день, когда пили чай у Анны Марии?
— Ни одной минуты.
— Скучали вы в тот день, когда Анна Мария пила чай у вас?
— Ни одной секунды.
— Будете ли вы скучать, если сможете видеть ее каждое утро?
— Никогда.
— Будет ли в этом случае Том для вас невыносим?
— Я полюблю его всей душою.
— Будет ли мистер Робинсон все так же вгонять вас в гроб?
— Он покажется мне милейшим человеком.
— При виде мистера Сандерса вас по-прежнему станет бросать в дрожь?
— Я буду обожать мистера Сандерса.
— И вы по-прежнему захотите поссориться со мной?
— Я буду готов находиться рядом с вами до конца моих дней.
— Вы перестанете болеть?
— Я почувствовал бы себя двадцатилетним.
— Вы забудете о сплине?
— Я буду весел, как морская свинья.
— Ну, что же, нет ничего проще, чем устроить так, чтобы вы могли видеть Анну Марию каждый день.