— Вы прибыли в самый нужный момент, — сказал профессор, беря под руку инженера. — Идемте!
— Но вы же простудитесь, Гель Иванович! — воскликнул Светловидов. — Идет дождь, а вы без головного убора.
— Ничего не случится, — мягко улыбнулся Громов. — Я вышел встречать вас и увлекся одной мыслью. А когда голова горячая, ей не страшна никакая сырость.
Они пришли в небольшую комнату, уставленную приборами, и сразу же взялись за дело. Собственно, опыт напоминал увлекательную игру. В соседнем зале, как разъяснил профессор, находились два объекта — Икс и Игрек. Один из них был старый помощник Громова по фамилии Пумпонов. Другой объект — электронно-счетная машина.
Профессор усадил Светловидова за стол с двумя телеграфными аппаратами. Над ними висели листочки с буквами «X» и «У»: каждый из двух невидимых Светловидову игроков пользовался своим аппаратом. Правила игры были очень простые: гость мог задавать Иксу и Игреку любые вопросы и в течение получаса отгадывать, кто из отвечающих — машина и кто — человек.
Светловидов и сейчас помнит свои вопросы и ответы Икса и Игрека.
Сначала он спросил, кому сколько лет.
Икс протелеграфировал:
— Восемьсот.
Ответ Игрека содержал меньше вымысла:
— Пятьдесят.
Затем Александр Сергеевич задал еще два разведывательных вопроса:
— Как давно знаете вы профессора? Как вы к нему относитесь?
Икс отстучал на телеграфной ленте:
— Триста пятьдесят лет. Побаиваюсь.
Игрек отвечал иначе:
— Всю жизнь. Обожаю.
Садясь к телеграфным ключам, Светловидов довольно легко представил себе тактику невидимых игроков. Человек не может прикинуться машиной, его сразу же выдаст медлительность счета. Следовательно, машина в своих ответах должна хитрить, обманывать, прикидываться человеком. А человеку (Пумпонову) ничего не оставалось, как говорить только правду. Как выяснилось потом, эта логическая система оказалась правильной. И все-таки Икс и Игрек сбили Светловидова с толку.
После первых ответов он подумал: «Иксу восемьсот лет. Фантазия. Наверное, это машина».
Но торопиться с ответом Светловидов не хотел. Он решил проверить их в счете. Он задал Иксу простую задачу:
— Прибавьте 928 714 к 47 218.
Икс подумал тридцать секунд и суммировал:
— 975 932.
Светловидов — Игреку:
— Сложите 723 022 и 252 910.
Через полминуты заработал телеграфный аппарат Игрека:
— 975 932.
«Эге, — сказал себе инженер, — и тот и другой думали полминуты. Кто-то хитрит!»
И он обрушился с серией вопросов на Игрека:
— Прочтите начало первой главы «Евгения Онегина» Пушкина.
— «Мой дядя самых честных правил…» — немедленно откликнулся Игрек.
— Не думаете ли вы, — спросил Светловидов, — что звучало бы точнее так: «Мой дядя самых честных качеств»?
— Это нарушило бы рифму, испортило стих, — весьма логично заметил Игрек.
— А если сказать так: «Мой дядя самых скверных правил»? Как вы помните, Онегин не идеализировал своего дядю. И рифма в этом случае в порядке.
Ответ Игрека был убийственный:
— Зачем обижать дядю? Надеюсь, вы это не серьезно?
Вытерев пот со лба, Александр Сергеевич взялся за Икса. Он так и не решил, кто такой Игрек. Могла ли машина быть столь остроумным собеседником? Конечно, могла, раз ее обучал профессор. Что касается помощника Пумпонова, то с его характером и настроем ума Светловидов не был еще знаком.
Итак, очередь за Иксом. Удастся ли разгадать, кто он?
— Вы играете в шахматы? — спросил инженер.
Икс ответил коротко:
— Да.
Светловидов предложил ему решить этюд:
— У меня только король на е8, других фигур нет. У вас — король на е6 и ладья на h1. Как вы сыграете?
Икс после тридцати секунд молчания отстукал на ленте решение:
— Лh8. Вам мат.
Кажется, гость проигрывал игру… Прошло уже двадцать пять минут. Гель Иванович дымил трубкой и лукаво поглядывал на коллегу.
«Какой же задать вопрос?» — мучительно думал Светловидов.
Он спросил самое простое:
— Что вы любите больше всего?
Ответы были простодушны и откровенны.