И вот он меня схватил. Предсказуемо. Обхватил за талию сзади и потянул к кровати, собираясь на нее опрокинуть. А я начала хвататься за все, что попадалось под руку. Когда случилось ухватить портьеру, потянула за нее со всей силы, и вышло сдернуть не только тяжелую ткань, но и палку, на которой она висела. И та, бум, упала прямо на голову мужу. Подозревала, у того искры из глаз посыпались. И от этого ожидала заминки-передышки для себя. А, нет! Ганс взвыл, громко нецензурно ругнулся, но добычи из рук, то есть меня, не выпустил. Наоборот, вложил в руки свои максимум силы и зашвырнут, таки, мое тело на кровать. И дальше наша борьба продолжилась уже в другой плоскости.
Только я то сражение проиграла. Увы! Не думала, что доведенный до точки кипения маленький мужчина мог быть таким сильным. Или это я оказалась такой слабой, что не смогла вывернуться из-под него в нужный момент? А еще у карлика некоторые части тела оказались, к моему ужасу, таких размеров… В общем, девственность я потеряла при первом же проникновении в меня этого злобного создания. И испытала от этого такую боль, что громко закричала, а из глаз так и брызнули слезы. Этот же садист со звериным оскалом рычал при этом мне в лицо и, похоже, получал удовольствие от происходящего. На меня же нахлынула новая волна ужаса и отчаяния. Я подтянулась к краю кровати, пытаясь, хоть сколько, от натисков мужского тела избавиться…и тогда на глаза попалась та самая бутылка. Вчерашняя. Помните, я ее у изголовья ставила?
Как дотянулась до нее, не ведала. А потом, будто в замедленном действии, наблюдала, как она взлетела вверх, описала в воздухе дугу и опустилась на голову супруга. Бац! Осколки полетели в разные стороны. Остатки местного медитенского красного оказались на волосах Ганса. Тот дернулся и упал мне на грудь. И сразу за этим я почувствовала небывалую тяжесть его безвольного тела на мне же, и необыкновенное облегчение, что на сегодня ужасные испытания закончились.
Как оказалось, радовалась преждевременно. Только успела начать выбираться из-под придавившего меня тела, как в дверь спальни забарабанили, и сразу три голоса троих слуг вразнобой принялись взволнованно интересоваться у их хозяина, что с ним произошло. Это они что, стояли там все время и подслушивали?! Ну и люди в этом доме! Ну и обстановка! Как они смели, как?… Это что же, все были против меня?! А новые возгласы подтвердили, что дело обстояло именно так.
– Ганс! Любимый! Хозяин! Что случилось? Вы не откликаетесь! Что эта гадина с вами сделала?! О, мы ее сейчас!..
И в двери заскрежетал другой ключ. Не успела прийти в себя и толком справиться с ужасающим зрелищем, что должно было предстать глазам озабоченной челяди Ганса, как троица слуг ворвалась в спальню. Ввалились и замерли на мгновение, оторопев. Но пришли в себя быстро. От нового выкрика грымзы. Она-то больше всех и за дверью голос подавала.
– Убила! Как есть, убила! Гадина! Зараза! Хватай ее! Вали! Вяжи! Кусаться?! Рот ей заткнуть, чтобы неповадно было!..
Втроем они справились со мной быстро. Связали и оставили лежать на разоренной кровати. А сами подхватили в шесть рук небольшое по размеру тело хозяина и, кряхтя, куда-то потащили. Я догадывалась, что снова в комнату и на постель к грымзе.
– Что бы вам всем пусто было! – Прокляла их про себя, а вслух никак не могло получиться, потому что мне заткнули рот.
Да, положение было плачевным. Связали меня крепко. А еще и попинали немного после того, как закрепили веревки на ногах и поперек груди. Какой кошмар! В какую яму я попала! И вед, всего пару суток назад даже знать не знала, что бывают такие люди и такие дома. Но эти люди-нелюди, похоже, про меня потом забыли. В мою комнату так никто больше и не пришел. До утра. А часам к десяти, наверное, притащился Ганс. Притащился сказала, потому что вошел, пошатываясь. И на голове его белела повязка. Неужели, я ему голову пробила? Похоже.
– Ее надо покормить. – Сказал как-то глухо.
– Так ведь… – Зашипела из-за его спины грымза.
– Покормить, я сказал! – Повысил супруг голос на ту змею, но тут же поморщился – голова, наверное, болела. – И развязать. – Это сказал уже тихо. – Но из комнаты не выпускать.