– Слушаю вас внимательно, тетушка! – Для убедительности, что вся превратилась в то самое внимание, отложила вилку и даже сняла с себя салфетку.
– А скажи мне, милая, почему ты выглядишь так плачевно?
– В смысле?.. А мне казалось, что свежа и обворожительна?..
– Хватит издеваться надо мной! Говори немедленно, что это все значит?!
Она так закричала, что даже дядя Людвиг чуть не выронил газету из рук – в последний только момент снова подхватил листы.
– О чем вы? – Я, и правда, недоумевала.
– Встречаюсь я сегодня с молочником…
– Что бы говорите!.. Боги! Вы и молочник!.. Кто бы мог подумать?!! – Изумление мое смотрелось, надеялась, искренне.
– Замолчи! Несчастная! – Сделала она большие глаза. – Он передал мне сегодня банку молока и рассказ господина почтмейстера, что проживает в доме напротив. – И глаза ее стали еще больше. Вот даже и не знала, что такое могло быть. – А еще он от почтмейстера ходил в два соседних дома, после же нас отправился дальше по улице!..
– Куда вы клоните, тетушка? Право, не пойму. Ну, пошел молочник по улице…и что?
– А то! Он глуп, не умеет делать выводы, но сплетни разносит так, что умному не угнаться.
– И Боги с ним! А мы здесь причем?
– Так ведь, рассказ!.. Господину Кренту в эту ночь не спалось…
– Смотрите-ка, и ему сон не шел! Может дело в погоде?
– И он вышел подышать на балкон…
– А зачем делать такое ударение на слово «подышать»? Я бы и так поняла, что почтмейстеру срочно потребовалось глотнуть кислорода…
– И дальше…он увидел, как в окно одного из домов залезал голый человек!..
– Э…тетя, вы уверены, что мне правильно это все слышать? Все же, речь идет о…
И надо же, тут ожил дядя Людвиг. Он сложил газету и уставился на тетку.
– Леди Габи, вы в своем уме? С каких это пор в окна стали залезать голые люди, а не вылезать из них?
– При чем тут мой разум?! Я что, все сама придумала? Это же молочник сказал…
Ха, ха! Кажется, они переключились друг на друга. А пока так обстояло дело, мне следовало поскорее убраться из столовой. Поэтому наскоро заглотила свой кофе, поблагодарила всех за завтрак, правда, меня никто из тех двоих не слышал, похоже, и поскакала к себе в комнату. Но только успела покормить своих питомцев и усесться в кресле с книгой «Прикладная магия», как в дверь снова забарабанили. Догадалась, что это снова была тетка. И именно поэтому быстренько свою книгу спрятала под подушкой, а «Глаза – оружие» взяла в руки. Вот тогда пошла открывать. Или нет, еще дверцу на клетке с Питером закрыла, чтобы старушка думала, что попугай сидел в ней постоянно, а не летал свободно по комнате.
– А ведь я от тебя не отстану, Элизабет! Догадываешься, почему? – Пошла она на меня в атаку сразу с порога. – Дядя вмешался в разговор очень некстати и, как всегда, увел его совершенно не в ту сторону. Но я не позволю тебе морочить мне голову, милая. Признавайся, что все это значит. Кто и зачем залезал сегодня утром в окно нашей столовой?
– А почему сразу я?! Как что, так Элизабет! Ох, тетя, не любите вы меня…
– Милая! Ближе к теме!
– Да что за ерунда?! Я совершенно не в курсе, что там происходило. Окно какое-то! А про голых людей вообще не имею никаких познаний. Я воспитанная леди! А в доме не одна живу, между прочим!..
– И на кого сейчас намекаешь?
– Ни на кого! Просто говорю, что ничего не знаю. А про голых, вон, дядя Людвиг больше меня в курсе…
– Твой дядя Людвиг!.. – О, подозревала, что они крепко поговорили там, в столовой, поэтому родственников лучше было не притягивать к дальнейшему разговору, а то, тетя и так кипела, сильнее некуда.
– А еще у нас в доме есть Агнес, между прочим!..
Ох, некрасиво я делала, переводя стрелки на служанку, но больше-то не на кого было.
– Что ты говоришь?!! Девица первую ночь осталась у нас, так как раньше была приходящей прислугой, и сразу же к ней в окно полезли голые люди?!
– Так вы не всю правду рассказали, тетя? Тех людей было несколько?!
– Элизабет! Не морочь мне голову! Не выйдет, милочка! И тему перевести тебе не удастся.
– И в мыслях не было. Я все о том же – пытаюсь во всем разобраться. И что же выходит? Кто-то голый забрался в окно нашей столовой. Так? Вот! И вы почему-то думаете про меня… Но клянусь, я…
– Не глупи! Ясно, что не ты лазила, а к тебе.
Из сказанного сделала вывод, что господин почтмейстер не рассмотрел моих женских форм поутру. Хорошо это было? Боги его знали! Но, наверное, все же да.