На этих словах раскинула крылья, устремляясь к раскрытому окну на чердаке. Влетела, присмотрелась к царившему пыльному хламному беспорядку. В принципе, нормально так все было, как у многих на чердаках. Но вот оборачиваться собой, да еще и голенькой, что-то не хотелось в такой обстановке. А надо было. Поэтому подлетела к самому люку, что вел с чердака вниз – все потом меньше по грязи ходить.
А из-под люка раздавались голоса. Ну, конечно же, в этом доме комнаты прислуги находились почти под самой крышей. Вот я кого-то из служащих теперь и слышала. Кажется, кухарку. И о чем она вещала? Ага! Уговаривала кого-то выпить лекарство. А ведь, и правда, пахло травяной настойкой. Я это сразу почувствовала, как в себя обернулась. И кого здесь лечили? Оказалось, что Клотильду, моего врага. Сразу стало интересно, какой недуг ее свалил.
– Пей! И выброси из головы эти глупости! Это же надо, вообразить, что дух жены хозяина, пропавшей без вести, явился тебе в голом виде…в смысле, вместе с голым ее телом. А кстати, с чего ты взяла, что тело было именно хозяйкино? А?.. Да, помню, что ты прислуживала ей, но это было всего ничего, а ты теперь утверждаешь…
– Да что другому-то голому бабьему телу здесь делать?..
У, какой хриплый голос был у грымзы! Наверное, действительно сильно приболела. Или горло сорвала, когда в прошлый мой визит от страха вопила.
– Тоже верно…Но все же как-то оно…
Договорить она не успела, так как с улицы раздался женский окрик. Я на него не отреагировала, а вот Клотильда с кухаркой примолкли на секунду, видно, вслушивались. Мне же стало интересно на говоривших взглянуть. Уже крыской на пол перед дверью опустилась и в ту комнату заглянула. Ага! А змея-то неважно выглядела: волосы не чесаны и всклокочены, под глазами темные круги, сами глаза горели лихорадочно. Но смотрели они в тот момент не на меня, а в сторону.
– О чем это Мотря кричит? – Приподнялась кухарка со стула и сделала шаг к окну. – Чего тебе? – Выглянула в него. – Что ты болтаешь?! Какая птица?! Что? Примета? Как это к смерти? Ошалела?! – И повернулась к Клотильде. – Совсем сдурела соседка-то наша…
Но тут резаной свинкой заверещала уже ее подруга, а мой враг. И это уже от того, что меня на пороге своей комнаты увидела. А повариха не разобралась, но начала басовито ей вторить.
– Аааааа!!! – Орали они в два горла. – Явилась! По душу мою! – Для разнообразия выдала Клотильда между их дружным «ааа».
– Тьфу! – Первой пришла в себя все же кухарка. – Это же крыса, а не голая баба, как ты говорила! – Но знамением себя осветила, на всякий случай. – Чего так орать-то?! – И осветила себя еще раз. – Во, докидались сыром! Крысы-то и завелись.
Но Клотильда вопить не переставала. И глаза таращить тоже. А я даже стала переживать, чтобы они у нее совсем из орбит не выскочили. Но…некогда мне было с ними стоять. Меня дело важное в этот дом привело. Как бы ни оно, ни за что по собственной воле не явилась бы. Вот и устремилась к кабинету. Но скрытно побежала. Чтобы никто не догадался, в какую именно сторону. Вот потом и загромыхали четыре пары ботинок по лестнице вниз, думая меня там найти. Да, это все обитатели дома кинулись крысу ловить. Я же поскакала к заветной двери в кабинет.
Просочилась туда и собой обернулась. Естественно, оказалась в голом виде. А как еще? Оборот, он такой! Искать же тряпку какую, было некогда. И вот, я рылась в документах Ганса. Спешила очень. Потому и не заморачивалась сохранением порядка в бумагах. И надо же, отыскала свои документы, вот они, долгожданные и так необходимые. Схватила, прижала к сердцу. Но со стороны лестницы тут же насторожил топот. Так, враги окружали. Надо было срочно из этого дома исчезать. Но как же бумаги? В зубах или клюве тащить? Не выход. А как быть? И надумала бумаги выкинуть за окошко. Но не просто, а с осторожностью. Поэтому быстро обернула их какими-то другими листами, попавшимися под руку, и швырнула, аккуратно так, в кустик, что рос неподалеку. Получилось бросить точно в цель. А дальше дверь с грохотом распахнулась.
На пороге застыли кухарка с любовницей Ганса. А перед ними я, голый дух их хозяйки. Видно, именно поэтому, что за духа приняли, тучная тетка и грохнулась на пол без чувств. Именно, грохнулась! Дом даже ходуном заходил от этого. А Грымза, хоть и выглядела болезненно, но на ногах устояла. И пошла на меня, сверкая глазами. Тут уж и мне сделалось не по себе. С сумасшедшими-то связываться!.. А с лестницы гремел голос Ганса. А окно я же, дурище, зачем-то закрыла. И ничего другого не придумала, как обратиться тогда собакой.