– А тогда, тогда пойди и повяжи на груди бант из какого-нибудь легкого шарфа!..
– Так считаете? – Я с грустью покосилась на крутую лестницу на второй этаж, перевела его на дверь, вот же она, и остановила потом его на тетке. – Но не вы ли, хотели побыстрее сбыть меня с рук? Считаете, если вся отгорожусь от мужских глаз, то так дело пойдет энергичнее?
– Хм! – Пожевала она губами. – Ладно. Идем так.
А за порогом нас уже поджидал наемный экипаж. И радостная Агнес приплясывала рядом с ним. Какая светлая, однако, была девушка. Мне, определенно, нравилась ее улыбка. И живость. При этой мысли покосилась на стонущую тетку Габи, заползающую на ступеньку нашего транспортного средства. Пожалуй, сама не справилась бы, следовало помочь. И мы с Агнес одновременно подтолкнули старушку под…в общем, получилось как-то уж слишком резво забросить бабульку в экипаж.
– Тихо вы, егозы! Ох, хоть насквозь тарантас пролететь не вышло! – Со стоном опустилась она на сиденье. – Давай, Элизабет, давай! Что мешкаешь? Солнце уже печет нещадно, а что будет через час?..
Но это она ворчала по привычке, так как я уже ангелочком сидела рядом с ней. И даже возница уже успел тронуть свою лошаденку с места, но попричитать-то тетушке надо было, как без того.
– Только купим клетку и сразу назад. Ведь так? – Расправляла она юбки, придерживая одной рукой свой старомодный зонт над собой, любимой. – Иначе, изжаримся. Почему-то там, над рыночной площадью, всегда нещадно палит солнце.
– Как скажете, тетя. – Что для спора с ней надо много времени и сил, уже знала. А в то утро была настроена на другой лад.
Мне желалось осмотреть из экипажа город. Что в нем случилось нового за время моего отсутствия, хотелось знать. Но, похоже, ничего особенного не смог подметить пытливый глаз. Хотя, нет! Он выделил из толпы знакомую женскую фигуру. Кто это там шел нам навстречу? От узнавания этого лица сделалось не по себе. Этого противного лица! Вот и то выражение смеси уверенности и заносчивости осталось при нем. А еще самодовольство отличало эту особу. И шла она вся такая спокойная и улыбчивая, но знали бы вы, какое у нее было нутро… О, да, это была та самая женщина, посчитавшая меня своей соперницей и убравшая со своего пути с помощью старухи ведьмы. Меня, законную супругу, от ее любовника. Эта служанка моего мужа сыграла уже свою роковую роль: обратила новобрачную любовника в крысу, а потом подбросила несчастную на отплывающий корабль. И тот ее поступок остался, ведь, безнаказанным! Ох, как сжались кулаки, при виде этой гадины. Но поделать с ней ничего не могла. Пока! Я в тот момент, прячась то за извозчиком, то за сухой фигурой тетки, от острых глаз этой прохиндейки, поклялась, что отольются ей мои слезы. Но потом. Сейчас нельзя было допустить нашей встречи и, чтобы она меня узнала – не готова я была к противостоянию.
И я от нее спряталась, а она прошла, вся такая довольная, мимо. С рынка шла. И в руках несла полную корзину. Ага! Ганса продолжала обхаживать, змея. Нет, тот супруг случился в моей судьбе обманом и неприятным фактом, но нельзя же было так со мной поступать! Она же, та гадина, опоила, обездвижила и сотворила над несчастным бесчувственным телом ритуал обращения! И в кого, в зверушку! Нет, это теперь я узнала, что крысы очень разумны, в своем кругу культурны и радушны, но тогда!.. Вспоминать то отчаяние, что испытала, и сейчас было горько.
– Отомщу! Непременно отмщу, но позже!
– Что ты там бормочешь, Элизабет?
– Прикидываю, какая клетка подойдет Питеру. Что вы так на меня смотрите, тетя? Это попугая так моего зовут.
– Ясно, что птицу, не мужчину же! Ох, чувствую, жениха ты еще долго не сможешь поймать…
На рынок я отправилась одна. Тетя не рискнула выбраться из тарантаса. Велела вознице остановиться в тенечке и расположилась посидеть и меня подождать. А что мне с того места пришлось протопать приличное расстояние до рядов с клетками, так это был пустяк, конечно же, главное, чтобы тете Габи не припекло голову. И вот шла я по рядам и осматривалась. И клетки, как пустые, так и с домашними птицами, давно присмотрела, но не очень к ним спешила. Меня донимал один вопрос. Откуда ко мне пристало ощущение, что за мной наблюдали? Неприятное чувство, будоражащее, разлилось по мне, начавшись жжением между лопаток.
Первым на ум пришло подозрение, что любовница Ганса заметила меня все же и выследила. Но, как ни приглядывалась тайком к окружающим, долговязая фигура служанки нигде обнаружена не была. И теперь пыталась невзначай обернуться или тайком заглянуть в развешанные неподалеку зеркальщиком его вещи на продажу, чтобы засечь подозрительный взгляд, просверливший мне спину. Но все было безрезультатно. Никто, вроде бы, мной не интересовался. Признаться, это не только не успокоило, но и прибавило напряжения. И только, когда уже выбирала клетку у одного мужичка селянина, подметила в соседнем торговом ряду знакомый мужской колпак.