Тем временем отношения между наследниками также подвергались коррозии, а в одном случае, как выяснил инспектор, дело дошло до полного разложения. Вот типичный образец разговора при свете пламени в камине.
Алистер. Куда, черт побери, делся мой бюллетень скачек?
Корнелия. Нечего смотреть на меня, если ваша газетенка исчезла.
Вон (Алистеру). Что случилось с вашим британским акцентом, Дехафвит?[124]
Алистер (Вону). Заткнитесь, портач!
Вон смеется и делает глоток из фляги.
Корнелия. Как же я устала от вас всех! Особенно от вас, Алистер, и от этого старого доктора Киллера.[125]
Доктор Торнтон (сердито). Те, кто бросают камни… Думаю, мы все знаем, в чем ваша беда, мисс Оупеншо.
Корнелия. Вот как? АМА[126] с удовольствием бы послушала, насколько этичным ее членом вы являетесь.
Лиз Алистер (злобно). Старая дева.
Корнелия (ехидно). Не сравнить ли нам свидетельства о рождении, дорогая?
И так далее, вплоть до ночи, когда инспектор обнаружил факт разложения. Будучи не в силах заснуть на латунной кровати, он пользовался этим, чтобы потихоньку бродить по дому. Этой ночью, свернув в главный коридор, инспектор услышал, как где-то впереди осторожно приоткрылась дверь, и застыл как вкопанный. Горел ночник, и он увидел, что открывающаяся дверь вела в спальню Хендрика Брасса, которую после его смерти занял Вон Дж. Вон.
Затем появился сам Вон в одних жокейских шортах и на цыпочках двинулся по коридору. Ричард пошел за ним — его матерчатые шлепанцы издавали не больше звуков, чем босые ноги Вона. Куда же тот направлялся? В какой-то момент инспектор едва не подбежал к нему, но Вон прошел мимо двери, за которой спала Джесси, и свернул за угол.
К удивлению Ричарда, Вон остановился у спальни Корнелии. Оглянувшись (Ричард поспешно втянул голову назад), он негромко, но уверенно постучал в дверь старой девы, как будто это было условлено заранее, затем дверь бесшумно открылась и закрылась.
Ричард ожидал криков: «Караул! Насилуют!» Что еще могло быть целью Вона? Он уже сделал одну попытку, но получил отпор, и его либидо не могло долго оставаться без упражнений.
Но криков не последовало. Вместо них послышались другие звуки — шепот, возбужденные смешки, пара негромких возгласов, а потом осторожный скрип пружин кровати. Ричард повернулся и направился в свою комнату.
Но он не лег, а стал бродить по спальне под аккомпанемент ритмичного дыхания Джесси.
Ему следовало это предвидеть, говорил он себе. При умелом подходе мисс Недотроги были легкодоступны, а под крошащейся броней этой мисс Недотроги кипели бурные страсти. Подход, очевидно, имел место вне поля зрения остальных — мисс Недотрога на этом настояла, — в результате чего и произошло ночное свидание.
На рассвете инспектор услышал, как Вон возвращается к себе. Ричард наблюдал за ним сквозь щелочку между парой одеял, когда он проходил мимо. Частный детектив зевал и почесывал потную грудь.
Sic transit virtus.[127]
Однако ночные бдения Ричарда Квина не только освежили его знания о человеческих слабостях. Походы сопровождались размышлениями, которые произвели на свет поразительное дитя.
Он все еще разглядывал его, как человек, недавно ставший отцом, когда природа внесла удачное предложение.
Джесси отыскала мужа в лесу, где он рассеянно бродил по следам разведчиков с металлоискателем.
— Угадай, что я только что слышала по радио Билла!
— Ну? — отозвался Ричард.
— Надвигается буря — практически ураган. Ричард!
— Да, милая?
— Ты не слышал ни слова! — Она повторила предупреждение по радио, и он сразу же подошел к ней.
— Они сказали, когда буря должна разразиться?
— Около полуночи.
— Превосходно!
— Что тут превосходного? От дома осталась одна оболочка. Если поднимется очень сильный ветер…
— В том-то все и дело, — прервал ее муж, потирая руки.
125
Киллер — молодой врач, персонаж рассказов американского писателя Макса Брэнда (1892–1944) и поставленного на их основе телесериала.
127
Так проходит добродетель (лат.) Перифраз латинской поговорки «Sic transit gloria mundi» — «Так проходит мирская слава».