— Я ничего не вижу, — сказал Алеша. — Наши фонарики догорели, а мы даже не можем ориентироваться по звездам.
— Друзья, вы забыли про меня, — сказал стеклянный Месяц.
Он вынул из-за щеки стеклянные звезды и всплыл вместе с ними в небо. И в лесу стало светлее прежнего.
А кот в это время уже стучался у волчьего логова.
— Послушай, Волк, — сказал он, — хочешь, я помогу тебе утащить ягненка? Пусти только меня обогреться в твоем логове.
— Э-э-э, братец, — усмехнулся Волк. — Всем уже известно, за каким делом ты шляешься по лесу. Никто тебя не пустит. Один я могу пустить, потому что я такой же разбойник, как и ты. Мне наплевать на снежную девчонку, делай с ней, что хочешь, — только одного ягненка мне мало. Давай торговаться.
— А сколько ты хочешь? — спросил кот.
— Подожди, подумаю. — Волк помолчал немного и сказал: — Ладно, хоть и нечистое это дело, а есть хочется. Добудешь пяток?
— Хорошо, — согласился кот. — Мы сделаем так. Пойдем на колхозную ферму, сторож спросит: «Кто идет?» А я отвечу: «Кот Мордан». И стану к нему ластиться да мурлыкать. Пока он от скуки будет со мной возиться, ты тем временем хватай ягнят, сколько тебе нужно. Согласен?
— Ладно, входи. Только если обманешь, с самого шкуру спущу. Мне все равно — баран или кошка, — предупредил Волк. — Бросай девчонку сюда, этот угол потеплее.
Но логово Волка было такое холодное, что Снегурочка даже в самом теплом углу таяла очень медленно. С нее и трех капель не упало, как уже примчался Алешин отряд.
— Здесь, — сказала Собака, едва переводя дыхание.
— Хлопушки к бою, — тихо приказал Алеша. — Огонь!
Грянул дружный хлопушечный залп. Волк вообразил, что к его логову пришли охотники, поджал хвост и скрылся в буреломе.
— На штурм! — закричал Алеша.
Собака тотчас же нырнула в логово и вытащила оттуда сначала полуживую Снегурочку, а потом — злобно ощетинившегося кота Мордана, которого тут же связали елочной канителью.
Снегурочка была в глубоком обмороке. Ей потерли виски муравьиным спиртом, и она очнулась.
— Дайте ей для подкрепления мороженого, — сказал Алеша.
Дед Мороз тотчас же положил перед ней целую груду самого лучшего мороженого, но она была так слаба, что почти не притронулась к нему и съела только пять эскимо, три порции клубничного и два пломбира с изюмом.
Потом ее посадили на Лошадь и повезли домой. А Паяц, распевая веселые стихи, шел всю дорогу пешком и совсем не жаловался на свои тряпичные ноги.
Небесные звезды и месяц умылись набежавшим облачком и опять засияли над всей землей.
В городе некий Иван Иванович, выбираясь из сугроба, очень дивился тому, что некоторое время на небе было два месяца, а потом опять стал один.
Дома игрушки устроили над котом Морданом суд.
— Пусть он умрет позорной смертью! — кричали они. — Утопим его в помойном ведре.
Но Алеше стало жаль его; ведь они так долго прожили вместе.
— Нет, — сказал он. — Не надо топить его в помойном ведре. Давайте простим его. Я помню, он когда-то был очень добрым и ласковым котом, а злым стал, должно быть, от безделья. Пусть он займется полезным делом, поймает, например, сто мышей, и тогда, конечно, исправится. Согласны?
Все закричали:
— Согласны! Согласны!
А Мордан заплакал от раскаяния и пошел в чулан выслеживать и ловить сто мышей. И все видели, что, проходя через кухню, он совсем ничего не стянул.
В это время старые стенные часы простуженно захрипели, готовясь пробить полночь. Паяц залез на стул и продекламировал:
Игрушечные слоны, медведи, мартышки, белки, жирафы и зайцы заплясали вокруг спасенной Снегурочки.
— Тише! — крикнул вдруг старый мудрый Дед Мороз. — Алеша уснул.
И тогда все заняли свои места на елке и тоже заснули, как будто и не случилось ничего необыкновенного.
Некто Иван Иванович… Впрочем, уснул и он. И только Дед Мороз не стал спать.
Он взял свою суковатую палку и ушел за подарком для Алеши, потому что кто же принесет детям подарки, если все Деды Морозы будут спать в новогоднюю ночь. Но прежде чем уйти, он снял свою ледяную рукавицу и спрятал в нее спящую Снегурочку, чтобы она не растаяла…
ОГОНЕК
Может быть, не все этому поверят, но было именно так, а не иначе.
На маленьком речном катерке, носившем мятежное морское имя «Прибой», плыли на практику студенты-географы. Они наносили на карту путь реки и ее притоков, пойменные озера, луга, лесные массивы, возвышенности и болота, поречные города и деревни. Спали практиканты в кубрике, а еду и чай готовили на кострах.