Но прошел час и два, пастух, пообедав с нами, угнал свое стадо, а лисенок все лежал на том же месте, прижавшись к полу. Он был длинный и тоненький, как змейка, способный проникать в узкие норы, стлаться по земле в зарослях травы, извиваться между стволами, камнями, корнями, и выглядел среди громоздкой обстановки катера совсем беспомощным и жалким. И шерсть у него была некрасивая — цвета полинялой рыжей тряпки с сероватым оттенком. Лишь на самой спинке, искристо вспыхивая в лучах солнца, струилась красноватая полоска, словно быстрый огонь по сухой траве.
За эту полоску студенты назвали его Огоньком.
Весь день Огонек вел себя смирно, лежал на палубе в тени от рубки и только весь съеживался, если кто-нибудь проходил мимо. Но с наступлением вечернего затишья, когда река словно остекленела и на берег, на воду легла синяя тень леса, он забеспокоился, забегал, поскуливая по-щенячьи, вдоль борта и укусил за палец студента, пытавшегося его схватить.
Стали устраиваться на ночлег. Студенты сделали из брючного ремня ошейник, надели его на лисенка и привязали толстой веревкой к поручням. Потом оставили перед ним говяжью тушенку, трех уклеек, миску с водой и ушли в кубрик спать.
Спустилась теплая, беззвездная июльская ночь. Прозрачно светилось небо, и этот отраженный свет солнца из-за края земли был так силен, что прибрежные кусты и наш катерок отбрасывали на темную воду еще более темную тень.
Капитан тоже ушел в деревню, искать моториста, и в рубке остались только мы с Алешей. Он долго ворочался у меня под боком, потом затих…
И уж не знаю, приснилось мне это, или было наяву, но только я слышал, как Алеша поднялся, натянул на себя курточку и вышел на палубу. Мне казалось, что стены рубки стали прозрачно-голубыми, как небо, и я видел все, что происходило на палубе. Плавно, точно он, перебирая ногами, летел над палубой, Алеша подошел к Огоньку, а тот сказал ему:
— Я хочу в лес.
— Иди, — ответил Алеша. — Я освобожу тебя.
Он снял через голову лисенка ременный ошейник и повторил:
— Иди. Видишь, с катера перекинут трап? Беги по нему и карабкайся между камнями на высокий берег, где растет лес.
Но лисенок опять, как днем, прижался к полу.
— Я боюсь, — сказал он. — Ночью здесь охотится сова и схватит меня на открытом месте даже в камнях.
— Я отнесу тебя к лесу, — сказал Алеша, — хоть и сам боюсь, не знаю чего.
— Не бойся, — сказал лисенок. — Кто может тронуть здесь человека?
Алеша взял лисенка, прижал его к груди и ступил на трап.
— К-ко-го-о несешь? — заорала вдруг из-под берега лягушка, шумно завозившись в осоке.
— Я несу лисенка в лес, где его нора, — ответил Алеша.
— Доброе дело, — проскрипела лягушка.
И опять я видел, как Алеша с лисенком на руках стал подниматься на крутой берег, плавно перелетая с камня на камень.
— Стой! Кого ты ночью несешь к лесу? — раздался вдруг из-под камня чей-то шепелявый, словно старческий голос.
— А ты кто? — спросил Алеша.
— Я еж.
— Почему же ты не показываешься?
— Я боюсь совы.
— А я несу лисенка, который тоже боится совы.
— Доброе дело, — сказал еж. — Ступай дальше.
И вот уже темной глухой громадой встал перед ними лес. Бесшумная тень вдруг сорвалась с дерева, и два круглых желтых шара свирепо сверкнули во тьме леса.
— Пусти меня, — сказал лисенок. — Теперь я побегу между корнями и стволами, и сове не достать меня. Спасибо!
Сосны и ели точно еще больше сгустили свою тень и прикрыли ею маленького лисенка. А в рубке опять стало темно, лишь в смотровом окне сияло прозрачное июльское небо.
Утром студенты нашли на палубе ременный ошейник и веревку. Ошейник был застегнут, а веревка привязана к поручням. Студенты передавали ошейник из рук в руки, качали головами, дивились:
— Как нитка в игольное ушко, проскочил!
Мы с Алешей только переглядывались. Мы-то знали, что все это было не так, а совсем иначе.
АЛЕШИНЫ РАССКАЗЫ
В доме у Алеши всегда жили какие-нибудь животные, птицы, рыбы, а однажды поселился даже старый толстый уж в золотых очках. Правда, он задержался ненадолго. Как всегда в таких случаях, мама предложила Алеше выбирать, — или она, или ужасная змея в доме, — и Алеша выбрал маму. Ужа пришлось отпустить в кустарник возле речки.
Но дело вовсе не в этом. Это только маленькое предисловие к Алешиным рассказам.
Перед праздником было шумно и сутолочно. Все были чем-то заняты и постоянно мешали друг другу. Из кухни доносились всевозможные запахи. На сковородках шипело мясо, а в духовке пеклись пироги.