– Скорее бы Антон поднял флаг. Ведь гости прикатят с минуты на минуту.
Всё шло как по маслу. Но представляешь, какая досада! Как раз в тот момент, когда папа Эмиля закончил все приготовления и можно было поднимать флаг, из коровника прибежал запыхавшийся Альфред, ещё издали крича во весь голос:
– Корова телится! Корова телится!
Конечно, чего ожидать от Бруки? Уж ей обязательно приспичит телиться в тот день, когда ждут гостей и ещё не поднят флаг!
Папа Эмиля, разумеется, тут же помчался в коровник. А Эмиль и Ида остались стоять у флагштока.
Ида задрала голову и стала разглядывать золотой шар на верхушке флагштока.
– Как высоко! – сказала она. – Оттуда, наверно, всё видно до самого Марианнелунда!
Эмиль на мгновение задумался.
– Это мы можем сейчас проверить, – заявил он. – Хочешь, я подыму тебя наверх?
Сестрёнка Ида засмеялась. Как хорошо иметь такого брата, как Эмиль. Он всегда придумывает такие интересные вещи!
– Конечно, я хочу увидеть Марианнелунд! – сказала сестрёнка Ида.
– И увидишь! – заверил её Эмиль.
Он взял крючок, которым прикрепляют флаг, и зацепил его за Идин белый пояс. А потом обеими руками схватился за верёвку, которой подымают флаг.
– Ну, в путь, – сказал он.
– Хи-хи-хи… – рассмеялась в ответ Ида.
И он стал перебирать верёвку руками, но вместо флага вверх поползла Ида. Всё выше и выше, до самой верхушки флагштока. Потом он закрепил верёвку, точь-в-точь как это делал папа, – ведь он не хотел, чтобы Ида соскользнула вниз и ушиблась. И вот она висела в воздухе, как самый настоящий флаг.
– Ты видишь Марианнелунд?! – крикнул Эмиль.
– Нет! – крикнула сестрёнка Ида. – Только Лённебергу!
– А-а, только Лённебергу… Спустить тебя?! – крикнул Эмиль.
– Нет, ещё не надо! – крикнула Ида. – На Лённебергу отсюда тоже интересно смотреть… Ой, гости едут!
И в самом деле, гости так и повалили. Вскоре весь двор был уже запружен колясками и лошадьми, а люди двинулись к дому. Впереди всех шагала важная фру Петрель. Она не поленилась приехать из Виммербю, чтобы отведать пирога мамаши Альмы. Фру Петрель, дородная, величественная, в шляпе с перьями, выглядела как настоящая дама.
Фру Петрель с удовольствием оглядывалась по сторонам. Хутор был сейчас и вправду очень красив: ярко освещённый солнцем дом, окружённый цветущими яблонями и сиренью. И всё выглядело так празднично! Может быть, из-за флага? Да-да, флаг был поднят, это она видела, несмотря на свою близорукость.
Флаг! Вдруг фру Петрель застыла в растерянности. Что творят эти Свенсоны, просто уму непостижимо!
Как раз в эту минуту папа Эмиля вышел наконец из коровника, и фру Петрель крикнула ему с возмущением:
– Как это понять, Антон?! Почему вы подняли не наш шведский флаг, а «датчанина»?
Рядом стоял Эмиль. Он не знал, что это за штука такая – «датчанин».
Он и понятия не имел, что так называется красно-белый флаг Дании – страны, где живут датчане. Зато он хорошо знал, что красно-белое пятно на верхушке флагштока вовсе не «датчанин».
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Эмиль. – Да это же просто сестрёнка Ида!
И сестрёнка Ида, болтаясь наверху, тоже смеялась.
– Хи-хи-хи, это просто я! – крикнула она. – Я вижу всю Лённебергу.
Но папа Эмиля не смеялся. Он тут же опустил Иду вниз, и тогда она сказала:
– Хи-хи, мне ещё ни разу не было так весело, как там, наверху… Разве только когда Эмиль купал меня в морсе.
Она вспомнила вот что: как-то раз Эмиль играл с ней в индейцев и окунул её в огромную лохань с давленой брусникой, чтобы она стала краснокожей, как и положено индейцам.
Да, Эмиль видел, что Ида очень довольна. Однако никто его за это не поблагодарил. Напротив! Папа грубо схватил его за руку и потащил прочь.
– Что я говорила! – воскликнула Лина, когда увидела, что папа тащит Эмиля к сараю. Там его обычно запирали в наказание за шалости.
Эмиль кричал, плакал, протестовал.
– Она ведь сама хотела увидеть Ма… ри… аннелунд! – всхлипывал он.
Эмиль считал в ту минуту, что его папа очень несправедливый человек. Ведь никто никогда не говорил ему, что нельзя показывать Марианнелунд сестрёнке Иде. И не его вина, что дальше Лённеберги она ничего не увидела.
Эмиль плакал, только пока папа не запер за собой дверь сарая. Оставшись один, он сразу утешился. Собственно говоря, сидеть в сарае было совсем не скучно. Тут валялось много чурбачков и дощечек, из которых можно было мастерить разные вещи. Всякий раз, когда Эмиля запирали в сарае после очередной шалости, он вырезал из подходящего брусочка какую-нибудь смешную фигурку. У него их набралось уже пятьдесят четыре штуки и, судя по всему, скоро должно было стать гораздо больше.