– Дрезина в полном порядке, – козырнул инженер.
Дети уже забрались в свой вагон, поднялись и воспитательницы. Автомотриса скрежетнула колесами, поехала. Синие мальчики загалдели, стали размахивать руками, хоть никто их не провожал.
Я помахал им вслед. Полковник с поручиком даже не обернулись.
– Ну вот, дорога свободна, – энергично сказал Скукин. – Первые одиннадцать верст просто езжайте за ними, а сразу после моста через реку дорога разделится. Ваша ветка уходит вправо, на…
– Маршрут мне известен, – перебил я. – Поручик, объясните, как управлять дрезиной.
Деловитый, подчеркнуто сухой, инженер первым поднялся в кабину.
– Мне говорили, вы водите автомобиль? Принцип тот же, только по понятной причине нет руля. По рельсам ход очень плавный, сопротивление минимальное. Поэтому, разогнавшись, газу поддавайте чуть-чуть. На длинном спуске для экономии топлива можете вовсе выключить двигатель. – Показал вниз: – Это педаль газа, это – тормоз. Учтите, что тормозной путь очень длинный, на скорости шестьдесят верст – не менее двухсот метров. Поэтому для аварийной остановки предусмотрен вот этот рычаг. Пользоваться им следует лишь в самом крайнем случае – машина может соскочить с рельсов, и обратно без посторонней помощи вы ее не поставите.
– Дергать на себя, рывком? – спросил я, пробуя тугость аварийного рычага.
– Не сейчас! – крикнул сердитый инженер, крепко хватая меня за руку.
И пробурчал:
– Извините. Не так-то просто потом вернуть его обратно… Что еще нужно знать? Сзади запасная канистра. Но она понадобится, только если будете пользоваться обогревателем. На ровном ходу бензин расходуется очень мало. Вопросы?
Вопросов у меня не возникло. Управление было элементарным.
Скукин отпустил поручика, а меня осенил крестным знамением:
– Езжайте с Богом!
– Вы разве верующий? – спросил я. Субъекты этого сорта обычно к мистике не склонны.
– Нет, но в данном случае без Божьей помощи мне не обойтись, – убежденно и даже с дрожанием голоса ответил он.
Ах да, я забыл, что среди скукиных все-таки встречаются и искренне верующие – в то, что Бог существует персонально для них.
Что ж, подумал я, скоро твой бог тебе очень понадобится.
Сделав вид, что не замечаю протянутой руки, я сел на водительское место и включил мотор, заведшийся с полуоборота.
Дрезина быстро набрала скорость, она летела, словно спортивная яхта под хорошим океанским ветром – гладко и легко. Мимо проносились пристанционные постройки, потом потянулись городские предместья.
Я размышлял о маршруте.
Доехать до Лозовой, потом повернуть на Екатеринослав, до которого, я, конечно, не доберусь – он уже у махновцев. Они меня остановят раньше. Вероятно, это произойдет часа через три. Вот самый рискованный – пожалуй, единственный рискованный момент: могут не остановить, а просто изрешетить с тачанки пулеметным огнем. Тогда придется соскакивать на ходу, но это пустяки.
Как только я предъявлю пропуск, подписанный Ароном Волей, все опасности закончатся, и слава богу. Я совершенно не стремлюсь к приключениям. Лучший возраст жизни я хочу провести с женой и дочерью. Или, ладно, с сыном, хотя мужчинам фандоринского рода очень не везет с отцами. Прадед пропал при Бородине, еще до рождения деда. Дед погиб на Кавказе, оставив маленького сына. А моего родителя, чья непутевая душа вряд ли попала в царствие небесное, назвать отцом трудно.
Я стал думать, каким отцом буду я, и забыл об Ароне Воле, о батьке Махно и о войне.
Дрезина описала дугу вокруг невысокого холма и сразу за поворотом выскочила на железнодорожный мост через реку.
Сразу за ним, метрах в ста от меня, еле ползла знакомая автомотриса. Сзади и по бокам ее облепили маленькие синие фигурки.
Все-таки застряла, толкают!
Что-то эта картина мне напомнила. Что-то из давнего прошлого. Такое уже было: мальчики в синих мундирчиках и витающий над ними призрак беды.
Но сейчас-то беды произойти не могло.
Обычным образом тормозить было нельзя – я бы врезался в вагончик и передавил детей, но ведь есть аварийный тормоз.
И я рванул его на себя со всей силы…
– Почему ты замолчал? Что произошло? – спрашиваешь ты.
Я замолчал, потому что меня кто-то зовет. Очень настойчиво. Я оглядываюсь.
– После доскажу. Нужно идти. Меня зовут. Разве ты не слышишь?
– Не слышу, – говоришь ты. – Я с тобой. Пожалуйста!
– Ну что ты, – улыбаюсь я. – Подожди здесь. Я быстро. Посмотри на праздник, на людей. Я скоро вернусь, ты и не заметишь. Ну, не прощаюсь.