Хоккейный турнир Ванкувера был великолепным и уровень показанный командами был как никогда высоким, но я жил всю неделю в одном месте, практически как дома, что было приятно и спокойно, но ощущения от поездки поэтому были иными, одомашненными. При этом я настолько поразился высочайшему хоккейному мастерству и накалу страстей на льду, что выкинул после безумные деньги за скучноватые финальные матчи сочинской олимпиады.
Впечатления в польском путешествии сменялись как в калейдоскопе, нас бросало то в жар, то в холод, все закончилось относительно благополучно, если не считать бесславного вылета сборной в тот самый момент, когда я клял себя за малодушный отказ от покупки билетов на матчи четвертьфинала!
В назначенный день я прибыл на Белорусский вокзал Москвы с большой оранжевой сумкой в одной руке и меленькой бутылкой коньяка в кармане. Состав был польский под музыкальным наименованием «Полонез», тут же заставляющий вспомнить неотделимую от этого наименования фамилию композитора и бессмертную мелодию произведения, вагоновожатый – невысокий упитанный поляк, ударением в этом последнем слове следует ставить на первый слог.
Первоначально я купил сразу три билета в одно купе, так как мы планировали выезд втроем, к нам с Виктором пожелал присоединиться мой товарищ Роман, в последний момент что-то не решивший с документами. Рома провожал меня, напутствую коньяком и благими пожеланиями, а Кот отправился в итоге самолетом напрямую во Вроцлав из Хельсинки, так как такой путь был проще и дешевле, да и Шэнген у него был финский и должен был встречать меня там в хостеле, закупив при пересадке в дьюти-фри Копенгагена две бутылки коньяка «Мартель».
Железнодорожный билет Виктора я сдал заранее, а третий лишний непосредственно перед отъездом, просчитав, что в таком случае появится шанс превратить купе в СВ, так как в международных вагонах в купе устанавливают умывальник в углу, а три разложенные полки находятся с одной стороны. У меня была вторая полка, но при откинутых и запертых на замок всех трех, лежать приходится слегка придавленным сверху верхним спальным местом, а сидеть вообще невозможно, так как кресло в польских вагонах отсутствует.
Мой расчет оказался верным, со мной в вагоне оказалась только пожилая полька, немного говорившая по-русски, для обеспечения комфорта мне пришлось передать через нее проводнику небольшую сумму в польских злотых в виде благодарности, убедив его, что билет я только что сдал и никто уже к нам не заявится. Переговоры вела полька, заинтересованная не меньше меня, но экономно делая вид, что ее это не касается. Отказать землячке у проводника вариантов не было, так что свою роль она сыграла на отлично, первая промежуточная задача была решена влет.
Я глотнул коньячку, поужинал купленной в Минске свежесваренной картошкой с котлетами, там же с удивлением обнаружил, что великолепное советское здание вокзала в классическом стиле заменено на современный сарай из стекла и бетона, но не слишком расстроился, так как в душе постепенно развивалось «Крещендо», которое обещало полностью перейти в «Форте» ко времени прибытия в Варшаву. Мы обсудили с соседкой «польский вопрос», я обнаружил знание приписываемого великому вождю советского народа выражения: «Социализм идет Польше как корове седло», я понял, что польский язык не так сильно похож на русский, как мне казалось до этого и завалился спать.
Надо сказать, белье в «Полонезе» ничем не напоминало привычное по нашим поездам дальнего следования, по моим оценкам соответствовало отелю «Пять звезд». Позже я убедился, культура сферы обслуживания в этой снисходительно воспринимаемой с наших просторов стране куда выше, чем в прочих посещенных мной местах отдыха Европы по обе стороны российской границы.
Проснулся я в Бресте, где меняют колесные пары и одновременно проходят пограничный и таможенный контроль. Удивительно, что несмотря на общепринятые объяснения разницы в ширине железнодорожной колеи , возникшей по военным причинам в самом начале строительства железных дорог еще в XIX веке, в части Российской империи под названием Польша, ширина колеи соответствует общеевропейской.
В Бресте всех разбудили, потом прошли таможенники, угрюмо рассматривая непривычный поезд, половина населения которого составляли лица, направляющиеся на футбол. Определенное оживление, так сказать первый заряд освежающе-бодрящего настроя, не позволяющего впасть в благодушное самоуспокоение, внесли белорусские пограничники, собравшие для проверки паспорта и отловившие только в нашем вагоне человек пять злостных нарушителей государственной границы.