По милости холодности, возникшей между Филиппомъ и его отцомъ о различныхъ взглядахъ на счотъ подписи Филиппа, старикъ не писалъ уже векселей на имя сына. Гёнтъ такъ любилъ доктора Фирмина, что не могъ долго находиться съ нимъ въ разлукѣ. Безъ доктора Лондонъ былъ страшною пустыней для Гёнта. Мы всѣ очень обрадовались, когда онъ опять уѣхалъ въ Америку.
Итакъ теперь другъ Филиппъ опять имѣлъ работу, хотя едва могъ кормить своимъ жалованьемъ жену, дѣтей, слугъ. Жалованье было небольшое. Болѣзнь Шарлотты унесла послѣднія деньги Филиппа. Рѣшили, что онъ будетъ отдавать внаймы изящно мёблированныя комнаты въ первомъ этажѣ. Когда мистриссъ Брандонъ услыхала объ этомъ она ужасно разсердилась. Шарлоттѣ также не правился этотъ планъ.
Докторъ Гуденофъ предписалъ поѣздку къ морю для Шарлотты и дѣтей, а когда Филиппъ сослался на причины, по которымъ онъ не могъ слѣдовать этому предписанію, докторъ прибѣгнулъ къ той же самой записной книжки, которую мы уже видѣли у него, и вынулъ изъ нея тѣ самые билеты, которые онъ уже прежде давалъ Сестрицѣ.
— Я полагаю, что лучше вамъ имѣть ихъ чѣмъ мошеннику Гёнту, сказалъ докторъ, свирѣпо нахмурившись: — не говорите! Вздоръ и пустяки! Заплатите мнѣ, когда разбогатѣете!
И этотъ самаритянинъ прыгнулъ въ свою карету и уѣхалъ, прежде чѣмъ мистеръ и мистриссъ Фирминъ успѣли поблагодарить его.
Итакъ Филиппъ съ своими юными птенцами пріѣхалъ въ Періункль, гдѣ жили мы; и мать и ребёнокъ поправились на свѣжемъ воздухѣ, а мистеръ Мёгфордъ занялъ мѣсто Филиппа на это время. Ридли пріѣхалъ къ намъ и рисовалъ заливъ съ разныхъ точекъ, но мой мальчикъ (который конечно не имѣетъ отцовскаго вкуса къ искусствамъ) принялъ за скалу отличный портретъ Филиппа въ сѣрой шляпѣ и въ пальто, лежащаго на пескѣ.
За двадцать миль отъ залива лежатъ маленькій городокъ Уипгэмъ и замокъ, гдѣ жилъ лордъ Рингудъ и гдѣ родилась и воспитывалась мать Филиппа. На рыночной площади городка стоитъ статуя покойнаго лорда.
Мы поѣхали въ Уингэмъ, остановились въ гостинницѣ и отправилась пѣшкомъ въ воротамъ парка.
— Желалъ бы я знать, изъ этихъ ли воротъ вшила моя мать, когда убѣжала съ моимъ отцомъ? сказалъ Филиппъ. — Бѣдняжка! бѣдняжка!
Большія ворота были заперты. Западное солнце бросало тѣни на лугъ, гдѣ паслись олени, а вдали виднѣлся домъ съ своими башнями, портиками и флюгерами, сіявшими на солнцѣ. Калитка была отворена и возлѣ нея стояла краснощокая дѣвушка.
— Можно видѣть домъ?
— Можно, отвѣчала она присѣдая.
— Нѣтъ! закричалъ сердитый голосъ изъ домика привратника,
Оттуда вышла старуха. Она свирѣпо посмотрѣла на васъ а сказала:
— Никто не можетъ входить въ домъ. Господа ѣдутъ.
Это было очень досадно, Филиппу хотѣлось посмотрѣть большой домъ, гдѣ родились его мать и ея предки.
— Этотъ джеатльмэнъ имѣетъ право войти въ намокъ, сказалъ старухѣ спутникъ Филиппа. — Вы вѣрно слыхали о Филлиппѣ Рингудѣ, убитомъ при Бусако…
— Молчите, Пенъ! заворчалъ Фирминъ.
— Она не знаетъ внука Филиппа Рингуда, а вотъ это убѣдитъ её въ нашемъ правѣ войти. Можете узнать кто изображеніе нашей королевы?
— Я думаю, что вы можете войти, сказала старуха при видѣ талисмана. — Здѣсь теперь только двое, да и тѣ уѣхали кататься.
Филиппу хотѣлось посмотрѣть замокъ его предковъ. Онъ находился за милю отъ насъ, отдѣленный полосой блестящей рѣки. Большая каштановая аллея вела къ рѣкѣ.
Мы дошли до дома, позвонили у двери подъ портикомъ, швейцаръ не хотѣлъ пустить, но тотъ же самый денежный аргументъ убѣдилъ его, какъ и привратницу. Мы прошли по параднымъ комнатамъ величественнаго, но нѣсколько обветшалаго замка. Въ столовой висѣлъ угрюмый портретъ покойнаго графа, а этотъ бѣлокурый офицеръ? это должно быть дѣдъ Филиппа. А эти двѣ обнявшіяся тоненькія дѣвушки навѣрно его мать и тётка. Филиппъ тихо шолъ по пустымъ комнатамъ. У окна въ большой залѣ стоитъ столъ съ книгой, въ которой посѣтители записываютъ свои имена, и Филиппъ записалъ своё. Выходя изъ дома, мы встрѣтили карету, быстро подъѣзжавшую къ дому, въ которой, безъ сомнѣнія, находились члены Рингудской фамиліи, о которыхъ говорила привратница. Послѣ родственныхъ несогласій, выше разсказанныхъ, намъ не хотѣлось встрѣтиться съ этими родственниками Филиппа и мы быстро прошли подъ тѣнью каштановыхъ деревъ.
Когда мы подошли къ нашей гостинницѣ подъ вывѣской Рингудскаго Герба, съ желѣзной дороги пріѣхалъ омнибусъ. У дверей дома собралась толпа посмотрѣть на пріѣзжихъ. Мы раздѣлили всеобщее любопытство и остановились у дверей гостинницы. Мы разочаровались, увидѣвъ, что изъ пяти человѣкъ, привезённыхъ омнибусомъ, одинъ былъ купець, вышедшій у своего дома, три путешественника пошли въ другую гостинницу, подъ вывѣской Барана, и только одинъ пошолъ къ гостинницѣ Рингудскаго Герба. Увидавъ насъ, онъ закричалъ Филиппу: