Берлин, октябрь 1904 г.
Дорогой друг!
Только что я вспомнила обещание, которое вы мне когда-то дали:
«Если вам когда-либо понадобится помощь, при каких бы это ни было обстоятельствах, позовите меня. Мои знания и опыт всецело в вашем распоряжении».
Настал день, когда я должна обратиться к вам. Посылаю вам при сем пачку писем. Прочтите внимательно эту переписку, мне незачем давать вам какие-либо объяснения. Вы сами поймете, в чем дело.
Спасите эту несчастную, всеми брошенную женщину.
Предоставляя вам полную свободу действий,
Ваш друг,
графиня Матильда фон Таннен.
Вчера ночью был найден убитым граф Виктор Коста, последний отпрыск одного из самых знатных итальянских родов. Обстоятельства преступления еще не вполне выяснены, хотя уже теперь почти выяснено по данным следствия, что убийцей оказывается жена его, англичанка по рождению. Дальнейшие розыски покажут, совершила ли она это преступление без посторонней помощи.
Обстоятельства преступления таковы:
Граф Коста вернулся вчера вечером в свой замок Ламерто у Камерино в сопровождении своего друга, известного русского писателя Максима Достевича. Друзья поспорили из-за чего-то, и ссора их кончилась тем, что Коста бросился с револьвером в руке на своего беззащитного друга, который спасся в апартаменты графини, взявшей его под свою защиту.
Следствием этого явилось столкновение между обоими супругами. После того, как Достевич поспешил в свою комнату и тоже вооружился, граф удалился под угрозами своего друга, но затем снова вернулся и произвел выстрел в Достевича, который ответил тем же. Ввиду царившей на лестнице темноты оба стрелявшие промахнулись и вернулись затем в свои комнаты.
На следующее утро старый камердинер нашел графа мертвого на полу спальни, покрытого пятнадцатью ранами. Полицейские власти, которым тотчас же дали знать о преступлении, прибыли из Камерино, произвели осмотр дома и нашли окровавленный кинжал в комнате графини.
Она сама давала на все вопросы бессвязные, уклончивые ответы и была по телеграмме римской полиции арестована и препровождена в Рим.
Максим Достевич, протестовавший против этого ареста и угрожавший стрелять в полицейских, был тоже арестован, но благодаря вмешательству русского посольства был скоро выпущен на свободу.
Как мы узнали из достоверного источника, прокурорский надзор намеревается привлечь его к суду по обвинению в пособничестве.
Весь Рим находится в весьма понятном волнении.
Полиции с трудом удалось оградить графиню при препровождении в тюрьму от ярости толпы.
Как мы слышали, в этом сенсационном процессе будет играть некоторую роль и знаменитая наша трагическая артистка Аделина Неттина.
Четырнадцатое письмо.
Фриц Стагарт Максу Ладенбургу, в Берлин.
Камерино, октябрь 1904 г.
К сожалению, я явился слишком поздно, чтобы своевременно разобраться в этом запутанном деле. Ты знаешь все подробности. Посылаю тебе вместе с сим номер «Tribuna», из которого ты узнаешь дальнейшее развитие этого таинственного происшествия.
Я подверг труп графа тщательному осмотру. Тело покрыто колотыми ранами, которые, очевидно, наносились с такой силой, чтобы можно было предполагать здесь скорее руку мужчины, чем женщины. Я, наверно, начал бы производить поиски в этом направлении, если бы одно открытие не привело меня к убеждению, что убийца — женщина. На воротнике убитого при микроскопическом исследовании ясно сказался кровавый след пальца, который мог принадлежать только женщине. Это важное открытие я предварительно скрою от всех. Во всяком случае, женщина, должно быть, была в припадке безумной ярости, иначе ничем не объяснить то, что она была в состоянии нанести такие страшные раны сильному мужчине. Виновна ли действительно в убийстве графиня, никто не знает. Я прежде всего допросил актрису Аделину Неттина и она доказала мне свое alibi в эту ночь.
Она находилась в Риме, так что в преступлении могла принимать только косвенное участие.
— Я знала, что дело кончится этим, — сказала она со слезами на глазах.
— Как так? — спросил я, представляясь крайне удивленным, хотя я нисколько не сомневался в том, что она всеми силами своей души ненавидит графа.
— Да разве этот негодяй не заслужил тысячу раз смерти? — воскликнула она с горячностью. — Разве он не обманывал, не унижал, не оскорблял эту бедную женщину? Разве она не должна была быть женщиной без чести и темперамента, чтобы все это спокойно переносить?