Вдали я увидел конный патруль, ехавший нам навстречу.
Стагарт кивнул головой.
— Граница, — сказал он. — Ходу, шофер!
Мы летели. Теперь мы уже приближались к ним ближе — ближе — теперь мы уже едем рядом с ними — а теперь и обогнали.
— Стоп! — крикнул Стагарт. — Стать поперек!
Мы были в ста шагах от бельгийской границы, когда мы остановились и стали поперек дороги. Тот автомобиль уже подъезжал. Стагарт стоял на автомобиле как вкопанный, целясь из винтовки.
— Стой!
Затем раздался выстрел. Человек, сидевший за рулем, откинулся назад. В следующую же секунду на нас налетел автомобиль. Страшное столкновение — треск — затем взрыв — все полетело кверху.
В последнее мгновение Стагарт толкнул меня. Он выпрыгнул из автомобиля одновременно с шофером. Он толкнул меня так сильно, что я тоже должен был выпрыгнуть, хотя и совершенно невольно.
Мы упали справа и слева дороги метрах в трех от места, где произошло столкновение обоих автомобилей.
Я вскочил. По другую сторону дороги я увидел голову моего друга и рядом с ним залитое кровью лицо нашего шофера. Стагарт подошел к горевшим обломкам и затем направился в поле.
Я последовал за ним. На траве, бледная как смерть, с побелевшими губами, с выражением ужаса и отчаяния на лице лежала молодая девушка поразительной красоты.
— Это она, — прошептал Стагарт.
— Похищенная? — спросил я.
Он кивнул головой.
Мы подняли ее и понесли к дороге. Стагарт вынул из кармана пальто эфир и одеколон. Через несколько минут нам удалось вернуть ее к жизни.
Она открыла глаза и со страхом взглянула на нас.
— Где я? — спросила она.
— Среди друзей, — ответил Стагарт.
Она глубоко вздохнула.
— Спасена?
— Да.
Она бросилась на колени перед моим другом и покрыла поцелуями его руку.
Он нежно поднял ее.
— Успокойтесь теперь, — проговорил он. — Мы должны пройти пешком некоторое расстояние. Достаточно ли вы сильны для этого?
— О, да! — воскликнула она. — Счастье придало мне силы. Я было уже потеряла надежду увидеть когда-нибудь моего бедного отца.
Она запнулась.
— Где — где Ганс? Он жив?
Улыбка показалась на бледном лице Стагарта.
— Он жив.
— Но я видела, как он упал весь в крови — они убили его — о, скажите мне всю правду, я должна все знать.
— Успокойтесь, он жив, — ответил мой друг. — Вы увидитесь с ним завтра.
Мы стояли перед дымившимися обломками.
Кусок железа ранил шофера в щеку. Стагарт сделал ему искусно перевязку.
Никто не проронил ни слова о тех двух мужчинах, которые сидели в автомобиле. В надежде сделать крутой поворот и объехать нас, они остались на местах, тогда как молодая девушка выпрыгнула при столкновении и силой инерции была отброшена далеко в поле.
Быть может, им и удалось бы объехать нас, и Стагарт это понял вовремя. Поэтому он выстрелил в шофера и автомобиль, теперь уже лишенный всякого управления, наскочил со всего размаху на нас.
От обеих машин остались только обугленные обломки. Мне показалось, что между ними были отдельные части тела.
Но Стагарт увел меня от этой ужасной картины разрушения.
— Мы должны дойти пешком до станции Пагенбург, — сказал он, предлагая руку молодой девушке. — Итак, вперед!
— Прости меня за любопытство, — сказал я ему в пути. — Ответь мне на один вопрос. Кто был человек, в которого ты выстрелил?
— Граф Понятовский, — ответил спокойно мой друг.
Ночным поездом мы вернулись в Берлин.
Отец Фридерики, которому Стагарт дал телеграмму, уже ждал нас на вокзале.
Я опускаю описание свидания дочери с отцом. Когда счастливый отец обернулся наконец, чтобы нас благодарить, мы были уже далеко.
Мы со Стагартом вернулись домой. После завтрака Стагарт сел в глубокое кресло, закурил папиросу и начал рассказ:
— Хотя я уже имел много приключений, которые представляли гораздо большую опасность, тем не менее, это дело принадлежит к числу моих самых трудных экспериментов, так как мне пришлось иметь дело с выдающимся противником.
Но именно поэтому освобождение дочери ювелира явилось для меня одной из самых интересных задач.
Все, что мы раньше нашли, все данные следствия ясно указывали на этого подмастерья как на виновника преступления. Но так как я никогда не полагаюсь на поверхностные доказательства, то я с первого же момента обратил внимание на другое лицо, которое могло быть заинтересовано в похищении девушки: а именно, на второго претендента, на графа Понятовского.
Это подозрение превратилось в твердую уверенность после посещения дома, в котором жил подмастерье, и находки молитвенника в его квартире. Во-первых, в комнате, в которую завлекли девушку, я нашел маленькую щеточку для усов, обделанную в серебро: ясно, что здесь находился человек другого социального положения, чем подмастерье золотых дел мастера.