У Тинни имелось множество родственников-мужчин призывного возраста. Пока мы с ней разговаривали, двое из них находились на улице, нелегально вооруженные и готовые к войне.
— Занимайся своими делами, и с тобой все будет в порядке. Ни один плохой парень не проберется в финансовый отдел.
Я не видел всей картины. С Тинни творилось нечто большее, чем вполне обычная неуверенность. Она не хотела слышать ни единого слова из тех, что я сейчас произносил. В том числе и этих:
— Разве тебе не полагается сегодня приводить в порядок книги?
Один из кузенов призывного возраста, Артифик, еще более рыжеволосый, чем Тинни, вошел без стука и без приглашения.
— Там кто-то хочет тебя видеть, Гаррет.
Похоже, кузен нервничал. Он избегал взгляда василиска, которым впилась в него Тинни.
Я позаботился о том, чтобы дверная колотушка устроилась у меня в руке как дома.
— Долг зовет, любовь моя.
Любовь моя послала меня в выражениях, которыми обычно пользуются мужчины в бою. Потом решила выйти со мной и посмотреть, что к чему.
Едва мы вышли на улицу, Тинни начала демонстрировать яростные вербальные навыки.
Моя возлюбленная не на сто процентов своенравна. Бывают времена, когда благоразумие одерживает в ней верх. Времена, когда она принимает веские доводы, не споря только для того, чтобы быть неуживчивой.
На сей раз был другой случай.
Полминуты она была способна лишь выплевывать низкие обвинения.
6
В двадцати футах от дверей, на Фактори-слайд, широкой улице, на которую выходит фабрика Объединенной компании и наше крыло, наспех возведенные во время войны с Венагетом, стоял черный экипаж. На Фактори-слайд редко появляются экипажи, не имеющие отношения к Компании.
И этот экипаж не имел ничего общего с фабрикой.
Другого такого не существовало, и принадлежал он одной моей знакомой. Я давно уже с ней не виделся. Я не хотел видеть ее сейчас. Тем более когда Тинни узнает, что я с нею вижусь.
Владелицей экипажа была Белинда Контагью, императрица организованной преступности, смертоносная социопатка, некогда моя любовница (ненадолго) и теоретически в настоящее время мой друг. А она относилась к друзьям такого рода, каких можно пожелать совсем не иметь, потому что они способны бесконечно усложнить твою жизнь.
Двое вооруженных людей примостились наверху черного чудовища, за упряжкой из шести лошадей. Перед экипажем красовалась банда вооруженных всадников. Еще четверо караулили позади. Ни один из них, похоже, не обрадовался виду любимого сынка мамы Гаррет.
Хотя Белинда владела несколькими конфиденциальными акциями Компании, она явилась сюда не по делам.
Красивая сумасшедшая сама открыла боковую дверцу.
— Запрыгивай, Гаррет. Я тебя прокачу.
И уже громче из мрачных недр донеслось:
— Мне нужно одолжить его на время, Тинни. Я не оставлю его себе дольше, чем потребуется.
Тинни превзошла самое себя. На мгновение я испугался, что начнется стычка между головорезами Белинды и кузенами призывного возраста. Для кузенов это кончилось бы плохо, но в будущем головорезам тоже пришлось бы поплатиться. Тейты имели множество связей.
Но моя милая не совсем утратила самоконтроль, как частенько делала вид. Она любила разыгрывать мелодрамы. Однако на эту сцену могли бы дать кое-какие очень скверные рецензии.
Белинда взяла быка за рога, объявив:
— Кто-то пытался убить Морли Дотса. Он тяжело ранен. Может, не выживет. Мне нужно, чтобы Гаррет помог присмотреть за ним.
Это заставило Тинни снова вспыхнуть.
— А кто присмотрит за мной? Это его обязанность — присматривать за мной. Гаррет! Я хочу…
Она говорила и говорила.
— Он действительно так тяжело ранен? — спросил я Белинду.
Та прошептала:
— Да. Я и вправду сомневаюсь, что он выживет.
Я удивился, когда она слегка подавилась на этих словах.
— Хуже того. По-моему, существуют большие шансы, что кто-нибудь попытается сделать так, чтоб он не выжил.
На это можно было возразить, что Предприятие способно справиться с этим без меня. Но если Морли готовится испустить дух, у меня нет выбора. Он мой лучший друг. Я должен быть с ним.
Я вернулся к Тинни и взял ее за плечи.
— С тобой все будет в порядке. Я должен кое-что сделать. Для друга.
Мои попытки заставить ее понять не увенчались большим успехом. Она не собиралась позволить себя убедить.
Тинни была взбешена, испугана и слишком приучена быть принцессой Тейтов, которая получает все что хочет, стоит ей только захотеть, — даже от меня. Она была правящей богиней своего маленького мироздания. А сейчас, поскольку она была несчастлива, желания и нужды остальных ничего для нее не значили.