ивной улыбкой, смеется так же, как в тот день, когда он убил моего любимого Джона. Я кинулась к окну: - Джон, любимый, ты слышишь меня? Я ненавижу тебя за то, что тебя больше нет со мной, ненавижу за все, что мне пришлось пережить, чтобы забыть тебя! Я люблю тебя, Джон! Слезы душили меня. Но Джона уже не было со мной, и он не мог меня услышать. А я жива и должна жить. Я не могла смотреть дальше на эти фотографии и неожиданно почувствовала порыв злости, причем настолько сильный, что кинула альбом в стенку... Теперь меня резко начала мучить жажда. Я решила отправиться на охоту.... За домом начинался лес, и в нем было чем поживиться. Не задумываясь, я перелезла через окно..... Охота прошла удачно, жажда была утолена. Следующую неделю мы постоянно гуляли втроем: Кэтрин, Нэд и я. С Сэмуэлем Ламбертом мы не особо общались, он старался меня избегать. Я не знала, что именно изменилось с нашей последней встречи, я могла только предполагать. Как только наши взгляды пересекались, он тут же отводил глаза, а на английском просто не разговаривал, хотя если я задавала ему вопросы он все-таки отвечал, правда, банально, да - нет. Прошла еще неделя, и я не выдержала. Я увидела Сэма в коридоре и, подойдя к нему, спросила: -Что случилось? Почему ты меня избегаешь? -Я думал ты не хочешь со мной разговаривать. Я может, чего-то не правильно понял, но ответь мне на вопрос, пожалуйста. Почему ты тогда уехала? -Прости, но я... должна была, у меня было много работы. Если хочешь, то мы можем сейчас пойти куда-нибудь. - Черт, зачем я говорю это? Ведь знаю, что это не приведет ни к чему хорошему! Я погублю его своей любовью и погибну сама! Сэм заулыбался, и я увидела в его глазах вспыхнувший огонек надежды. -Ты серьезно? Я...я с радостью. Ты не злишься на меня? Я улыбнулась и обняла его. -Серьезно, конечно не злюсь. - Злиться! Разве я могу злиться на него, ведь все эти дни я думала только о нем, мечтала только о нем и хотела только его! Он крепко обнял меня и поцеловал. Я буквально таяла в его объятьях. Вчерашняя охота определенно пошла на пользу. Жажды практически не было, хотя его запах и сводил меня с ума. Но сейчас мне гораздо проще себя сдерживать. Его руки сводили меня с ума, его губы дарили такое блаженство! Мы провели весь остаток дня вместе, было весело. Мы бродили по городу, держась за руки, целовались и улыбались прохожим, завидовавшим нашему счастью! Мне было хорошо только оттого, что он был рядом и ему, я думаю, тоже. Вот оно, счастье! Неужели я забываю Джона и снова могу стать счастливой? Всю ночь я не могла себя понять. Меня мучил вопрос, почему я сделала именно так, несмотря на то, что я ставлю под угрозу жизнь Сэма. Но меня влекло к нему, причем очень сильно, я ничего не могла с собой поделать. В ту ночь я дала себе слово, что расскажу Сэму про себя всю правду. Но как? Если я ему напрямую скажу, что я вампир, то он просто посмеется. Если докажу, кто я, то есть шанс, что потеряю его навсегда. Последние недели я мечтала о жизни нормального человека, но я уже не могу изменить свою сущность, увы. И вот нож, лежавший на кухонном столе, оказался у меня в руках. Я медленно, словно во сне, провела им по запястью - на коже остался бледно-розовый след. Я закрыла глаза и сделала все, как раньше, - закусила губу, набрала в легкие побольше воздуха и...приготовилась к такой знакомой обжигающе-сладкой боли. Приблизительно через пятнадцать секунд на месте пореза остался лишь бледный шрам с розоватым отливом. Он немного выделялся на моей бледной коже, напоминавшей кожу фарфоровой куклы. Но мне было все равно. В тот момент все мои мысли занимал лишь Сэмуэль. Глава 2 Тайна Элинор Сегодняшний день начался с сильного утреннего дождя. Утро было хмурым и серым. И настроение было соответствующим. Тоска грызла меня изнутри, заживо выдирая мысли о добром и вечном, о счастье и любви. В тот момент мне показалось, будто у меня в сердце засела мышь и планирует остаться там надолго. Но меня это не волновало. Сегодня был выходной, и я решила разобрать на чердаке своего дома, тем самым пройтись по страницам своих воспоминаний. Я поднялась по скрипучей винтовой лестнице, открыла дверь на чердак и зашла туда. Чердак напоминал заброшенное место, и это было не удивительно. Все чердаки, в которых я когда-либо была (хозяйкой или гостьей) были именно такими. Полные всякого хлама, завешенные серой рваной паутиной, запыленные временем и одиночеством, они всегда поражали меня своим величием. И всегда манили к себе. Сколько я себя помню, я всегда стремилась прийти сюда, чтобы остаться наедине со своими мыслями и чувствами, наедине с самой собой. Раньше я проводила здесь очень много времени, особенно когда была ребенком. Я впервые забралась сюда, когда мне было лет восемь. Тогда я отворила старую скрипучую дверь, и мне показалось, что передо мной открылась завеса тайны, которую, впрочем, я так и не смогла познать до сих пор. На таком же старом чердаке мы впервые поцеловались с Джоном. О, Джон! В каких же мирах ты теперь, мой милый друг? Быть может, и ты живешь, превратившись в летучую мышь, на таком же старом чердаке? Я подошла к большому кованому сундуку середины XVII века и подняла крышку. Там было много разного хлама. И сидящая в моем сердце мышь опять подала признаки жизни. Немного покопавшись в сундуке, среди кучи ненужного старого хлама я нашла свою старую тетрадь, которую я писала до того, как стала бессмертной. Эта тетрадь, которая когда-то была дневником, напоминала потрепанную книжку, но прочесть ее все-таки еще было можно. На ее обложке написано какое-то матерное ругательство. На второй странице нарисованы три кинжала и написаны три слова «Смерть: вымирание жизни». Есть там рисунки оружия и цитаты: «Выживают только сильнейшие». Дальнейшие определения: «Боль: физическое или умственное страдание». «Вскрытие: исследование трупа». Далее слова «ад» и картинка дьявола. За ней - выдранная страница с полосой посередине, на которой виднеется одно лишь слово «Самоубийство». Сейчас я могу позволить себе посмеяться над этим, а тогда все это было очень серьезно. Единственное, что в те времена не позволяло воплотить свои планы в реальность, так это правила этикета. Ведь совершить самоубийство, значит нарушить правила вежливости, явившись к Господу без приглашения. А я всегда была воспитанной девочкой. Ха-ха... Дочитав до конца остатки прежнего существования, я положила дневник обратно. Я живу новой жизнью, в которой нет места былым воспоминаниям и былым глупостям. Я стараюсь жить по-новому и забыть свои старые страдания. Я снова хочу жить. Правда это и не всегда получается. Я опять начала копаться в кучи мусора. Под старыми страницами каких то газет вдруг обнаружила шкатулку. Взяв ее в руки, я почувствовала, как холодок пробегает по моей коже все снова и снова. Мое сердце, мои руки вспомнили эту шкатулку, хотя я никак не могла понять, откуда я знаю эту забавную вещицу. Но я должна была ее открыть, иначе меня мучило бы любопытство до скончания веков. Нажав на кнопочку, я запустила старый механизм. Внутри был лишь старинный серебряный медальон, как мне показалось очень знакомый. Я взяла его в руки и сжала в кулаке, он был холодным, очень холодным. На его поверхности были выгравированы инициалы ЭВ. Я быстро пробежала по своим воспоминаниям. Мне на ум пришло имя Элинор. Элинор Войт. Имя моей бабушки, милой «старушки», сожженной на костре в 24 года, которую я никогда не видела, но память о которой культивировалась в моем сердце моей матушкой. В этот момент у меня вспыхнуло желание открыть медальон, и я сделала это. Но, открыв его, я немного разочаровалась - оттуда высыпалась всего лишь горстка песка, напоминавшая пепел. И записка со словами на латыни. Я начала читать в слух: - QUAD ME NUTRIT ME DESTRUIT - Что меня питает, то меня и убивает. А ниже приписано. -Absolvo amieto, amplues brievers: Semper mia - Скажите эти слова, чтобы найти утраченное: Мой навсегда. Неожиданно я услышала шорох позади себя. Я обернулась и увидела, как та самая горстка пепла внезапно начала дымиться и сверкать. Я сделала один шаг вперед. Вместо кучки пепла стоял мужчина, лет двадцати пяти. У него были черные кудрявые волосы, средней длины. Глаза напоминали синеву океана. Он был необычайно красив. Мне показалось, что еще никогда, ни в этой жизни, ни в прошлой, я не видела такой красоты. Мужчина смотрел на меня, улыбаясь. Напряженное молчание длилось так долго, что мне показалось, что прошла целая вечность. Вдруг он заговорил приятным высоким голосом. - Здравствуй, моя милая Элинор, вот мы и встретились. - Элинор? Вы, должно быть, ошиблись, меня зовут Элис. А собственно кто вы? И что вам нужно. - Ах, да, забыл представиться - Маркус Ван Клаус. И еще, извините, я думал, мы знакомы, вы просто очень на нее похожи. На мою Элинор. Такие же длинные прямые рыжие волосы, те же зеленые глаза полные боли и ненависти, те же страстные пухлые губы, только кожа у Элинор была потемнее. Я вернулся, чтобы найти ее и быть с ней рядом вечно, даже не смотря на ее предательство. А вы ее знаете? Откуда у вас ее медальон? Я хотела, было ответить, но поняла, что не могу. Все было как в тумане. Я не могла поверить, что воскресила кого-то из мертвых и теперь это существо стоит у меня на чердаке, да еще и расспрашивает о моей бабушке. Собрав всю свою волю в кулак. Я начала говорить, но заметила в своем голосе, небольшую нотку волнения. - Она...она моя прародительница, а медальон я нашла в шкатулке. А как вы здесь оказались?