- Да, правильно,--сказал Гомер. - А точнее, она называется "полыннолистая амброзия"... Мы ее в школе только что проходили. Я все про нее знаю... -Ее пыльца вызывает сенную лихорадку..
- Слезы! - воскликнул дядюшка Одиссей и поежился.
- Кашель! - сказал парикмахер и содрогнулся.
- Насморк! - прибавил шериф и громко высморкался.
Один из посетителей чихнул, а другой сказал что-то про повышенную температуру и озноб.
Когда все затихли, Гомер добавил:
- - Через несколько дней должно начаться цветение, и тогда пыльца полетит по всему городу!
- По всей стране! - крикнул дядюшка Одиссей и предложил немедленно отправиться в городскую ратушу и поговорить с мэром.
Предложение было принято сразу, и, позабыв о кофе и пончиках, все выскочили на улицу. По дороге к ним присоединились зубной врач со своими пацментями, а также ювелир, водопроводчик, наборщик из типографии и аптекарь.
- Боюсь, - говорил парикмахер, останавливаясь возле своего дома, - что с Далей Дунером не так-то легко будет договориться... Что касается меня, то, покя суд да дело, я укладываю чемоданы - и только меня и видели... От одной лишь мысли об этой амброзии у меня начинает щекотать в носу, и я готов рас... чих... чих...
чих... аться...
- Очень многие люди подвержены заболеванию сенной ли-радкой, - сказал аптекарь.
- Надо не забыть сегодня же заказать побольше бумажных носовых платков.
- Когда все эти огромные бутоны раскроются и начнут сыпать свою пыльцу, - сказал зубной врач, - наш город будет напоминать Помпею под слоем пепла. Или мусорную корзинку.
Дядюшка Одиссей и шериф прошли в кабинет мэра, остальные остались ждать.
И почти тотчас же мэр выскочил на улицу, прислонил руку созырьком ко лбу и уставился туда, где гордо высились тринадцать сорняков Далей Дунера. Мэр действовал по методу Гомера:
Он закрывал и открывал глаза, надолго задумывался, а потом, видимо поняв суть дела, побледнел и судорожно полез в карман.
Никто из присутствующих не удивился тому, что мэр достал юсовой платок, ибо все в городе знали, что их глава был очень подвержен сенной лихорадке и неоднократно страдал от нее с самого детства.
Мэр высморкался, чихнул, поглядел вокруг, и на какое-то мгновение могло показаться, что он хочет прямо сейчас убежать из города куда глаза глядят. Но мгновение прошло, мэр поднял голову, распрямил плечи и решительно зашагал в ту сторону, где стеной возвышались дунеровские сорняки. А вслед за мэром шла толпа горожан. Далей Дунер выбежал им навстречу из своей оранжереи.
- Они начали созревать! - кричал он. - Видите? На них тысяча тысяч бутонов!..
Здравствуйте, мэр. Я как раз хотел идти к вам. Думал попросить прислать ко мне пожарную машину с лестницей. Знаете зачем? Спилить несколько веток прямо с почками для выставки. Это будет интересно, верно? Моя лестница не достает даже до нижних ветвей.
Мэр был так огорошен напором Далей Дунера, что на время потерял дар речи, а Далей истолковал это по-своему: подумал, что мэр колеблется, давать или не давать лестницу. Поэтому Далси снова закричал:
- Я и вам подарю несколько веток, мэр, ей-богу! Пусть стоят у вас в кабинете в большой вазе. Это будет красиво, верно? Особенно когда они начнут цвести!
И, тут мэр обрел наконец дар речи, высморкался, чихнул, и проговорил:
- Э-э... Далей... я... я...
Больше он ничего сказать не мог.
Далей тоже замолчал, огляделся, увидел серьезные, испуганные лица своих сограждан и, почуяв неладное, спросил: - В чем дело? Опять я что-нибудь не то сказал или сделал? Что случилось? Да не смотрите вы так строго, шериф. Я ничего плохого не задумал. Ей-богу! Наоборот, хочу, чтобы наш город наконец хоть чем-нибудь прославился... А мои растения - поглядите! - разве не сделают они любой город знаменитым?! Неужели вам жалко дать мне какую-то пожарную машину с лестницей?..
- Далей, - снова заговорил мэр, - я.,, э-э... мы... э-э... - Он взял себя в руки, выпрямился и четко произнес: - В качестве мэра Сентерберга я уполномочен поставить вас в известность, что выращенные вами растения являются не чем иным, как сорняком, носящим название желтухи или... это... как ее... - мэр пощелкал пальцами, - амброзии полыннолистой.
Далей с трудом сглотнул и молча, скривив шею, уставился на -свои гигантские растения. В наступившей тягостной тишине неуместным до неприличия казался веселый щебет птиц, а в легком шелесте громадных листьев неожиданно появилось что-то зловещее.
- Желтуха, говорите? - произнес наконец Далей охрипшим сразу голосом. Полыннолистая, говорите?
Он умолк, не сводя глаз с огромных растений, а потом вдруг закричал, да так, что все вздрогнули:
- Точно! - кричал он. - Как я, дурак, раньше не разглядел?! Это она самая и есть, будь я неладен!..
Но потом Далей немного успокоился, даже слегка улыбнулся и сказал:
- А все-таки пусть это и сорняки, но зато самые большие в мире. Скажете, нет?!
Ну так как же, мэр, - добавил Далей после некоторого молчания, - дадите вы мне пожарную лестницу?
- Послушай, Далей, - сказал мэр. - Все это хорошо, но дело в том, что от этих растений бывает... - Он содрогнулся, - бывает сенная лихорадка!
Далей оглядел обеспокоенные лица сограждан, потом тряхнул головой и весело ответил:
- Чепуха! Не беспокойтесь за меня. Я здоров как бык. Меня не берет никакая лихорадка!
Но мэр официальным тоном пйюизнес такие слова:
- В интересах здоровья и процветания всех жителей вверенного мне города, от их имени и по их поручению я предлагаю вам, как сознательному гражданину, немедленно вырубить все ваши сорняки!
- Вырубить?! - закричал Далей, - Уничтожить эти удивительные, эти прекрасные сорнячки?! Сровнять их с землей?! Никогда! Слышите? Никогда и ни за что!
И тут Далей повернулся на каблуках и скрылся в оранжерее, что есть силы хлопнув дверью.
- Поговорили! - кисло ухмыльнулся шериф.
А мэр города молчал и с нескрываемым ужасом глядел на "етви амброзии полыннолистой с тысячами гигантских бутонов, невинно раскачивавшихся на ветру.
- Смотрите! - сказал дядюшка Одиссей. - Бьюсь об заклад, не пройдет и нескольких часов, как все эти штуки раскроются, их пыльца... брр!.. Страшно подумать!