Класс уткнулся в учебники.
В дверях Николай Васильевич остановился и сказал:
– Староста пишет на листочке фамилии тех, кто будет разговаривать, ходить по классу и совершать другие действия, несовместимые с уроком физики. Таких фамилий должно быть наберется, судя по опыту прошлых уроков, не менее пяти.
В ответ – полное молчание. Катя Нигматуллина побледнела. Она прямо сейчас могла написать четыре фамилии, не дожидаясь ухода директора. Да ведь побьют потом. Эти четверо и побьют, не поглядят что девчонка.
Николай Васильевич вышел.
– Они не имеют права так поступать! – сказал Костян. – Я все отцу скажу, у него везде связи. Батя их всех построит! Они с нашим мэром, лучшие друзья!
– Будешь ябедничать на директора? – вырвалось помимо воли у Андрея.
– Это кто там вякает? Ты чего, толстый? Опух что-ли? Кто тут ябеда? После школы не торопись, тебя подождут.
Костян демонстративно достал сотовый и весь класс услышал:
– Жека! Здоров! Тут одного типа поучить надо! Ты, с пацанами, подрули после двенадцати к школе. Я тебе его покажу. Да ты и сам не ошибешься, такой жирный. Самый жирный и самый рыжий в школе. У нас больше таких нет. Оплата? Да как всегда! Конечно, договорились! – Костян победно оглядел класс.
– Ну, может желающие есть? Кто-нибудь вякнуть что против меня хочет? Не стесняйтесь, у меня на всех «бабок» хватит.
Желающих не нашлось. Класс притих, уткнувшись в учебники. Только четверка – Костян, Ленка и Борька с Вованом, развлекались на всю катушку. Но в список они, естественно, не попали. Кому охота с ними связываться!
Николай Васильевич вернулся, как и обещал, через полчаса и, опросив несколько человек, поставил вполне приличные оценки. Про список нарушителей он даже и не вспомнил.
На следующем уроке, литературе, Андрей сидел один. Витька пересел на переднюю парту – прямо к самому учительскому столу. Это перемещение заметили все, но, никто слова не сказал, ни Витьке, ни Андрею.
Лишь Кристина, проходя мимо Андрея, обронила в пространство:
– Друзья познаются в беде.
После уроков Андрей не спеша, стал собираться. В животе тоскливо ныло, и сердечко находилось не на месте. Он боялся шпаны и боялся, что не выдержит и заплачет на глазах у всего класса, и Кристина это увидит.
Что делать-то? Обращаться к учителям? Да пусть лучше изобьют до смерти, но только не к учителям. Авторитет Андрея после этого, нужно сказать и так не сильно высокий, упадет ниже плинтуса.
Он осторожно выглянул в окно. У ворот школы собрался почти весь класс, лишь несколько человек не хватало – самых предусмотрительных – чуть что, не видел, не знаю, моя хата с краю. Да и не стояло меня там. А о том, что произойдет и так можно узнать, попозже, позвонив по телефону кому-нибудь из тех, кто остался поглядеть.
Андрей метнулся к запасному выходу – заперт на замок. Оставалось только выходить на школьный двор – будь, что будет!
– Ну, ты долго копаться будешь? Все только тебя и ждут, замерзли уже. Не май месяц, полчаса стоять! – заглянул Витька.
– Иди-иди! – подтвердила уборщица тетя Катя. – Набедокурил, небось, теперь выйти боишься? Иди, держи ответ перед коллективом! Ответ всегда тяжело держать – а не хулиганничай, не пакости товарищам!
Она надвигалась со шваброй прямо на Андрея. Выхода не было. Витькина голова все торчала в дверях – в глазах росло нетерпение. Андрей вышел на крыльцо. Рядом с крыльцом росло дерево. На дереве сидела ворона. Не утрешняя ворона, другая. Рядом нахохлился воробей.
Над школой невидимкой завис треугольник.
– А меня сейчас будут бить. А может, и совсем убьют! – сообщил Андрей вороне.
Ворона огляделась, подумала и сказала:
– Подожди чуть-чуть.
С громким карканьем она сорвалась с ветки и полетела за школу. Собравшаяся толпа засмеялась – ворона толстого испугалась.
– Ворона поживу почуяла, сейчас своих приведет! – сказал Вовчик.
Все опять засмеялись. Небрежно раздвинув толпу, вперед вышло пятеро ребят. Четверо довольно крепкие, высокие, лет по шестнадцать – семнадцать. Пятый – маленький, щупленький. Он-то и направился прямо к Андрею.
– Мальчик, дай, пожалуйста, закурить! – попросил он.
– Я не курю, – ответил Андрей.
– Мальчик, я не спрашиваю, куришь ты или нет. Это твое личное дело. Дай, мне, пожалуйста, закурить.
– Ну, нет у меня! – ответил Андрей.
– Мальчик, почему ты меня обманываешь? Вон же в кармане нагрудном у тебя пачка сигарет! – шкет протянул руку.
Андрей опустил голову, посмотрел на карман. Шкет ловко ухватил его за нос. От боли у Андрея, аж слезы потекли.