Но...
У мамы как раз то подгорело, она злилась, и, когда папа, подняв «сапоги» над головой, звонким голосом крикнул заранее придуманную фразу: «Заинька, смотри, мы купили тебе импортные модельные туфли!» - Котька сразу понял, что смеха не будет. Мама так глянула на папу, что он вдруг замолчал, опустил «сапоги» и тихо пробормотал:
- Ну, чего ты, Заяц?.. Ну, мы же пошутили... Мы же...
Если бы взглядом можно было действительно испепелять, - от папы осталась, б горстка пепла.
- Комедиант! - Прошипела мама и отвернула красное как жар лица к плите.
Папа виновато посмотрел на Котька, развел руками, бросил «сапоги» под кровать и убежал на реку, Котька вздохнул и пошел купаться.
После случая с «сапогами» папа больше сыном не занимался. Котька снова загрустил.
Глава V
Брюнетка Света. Капустян. Операция «Сад». Провал операции. Тюрьма. Неожиданная информация.
Неизвестно, как бы сложились события дальше, если бы на третий день вместо чернявой загорелой белозубой женщины воду в бочке не привезла бы такая же темноволосая загорелая белозубая девочка одного из Котька возраста, - видно, дочь женщины.
Котька решил завязать с ней контакты. Контакты с девушками в Котька выходили даже лучше, чем с ребятами. Так сложилось, что Котька контактировал с девушками гораздо чаще, чем с ребятами. Дома в одном подъезде с ним жили аж четыре его одноклассницы, и двоюродных сестер в Котька было аж три. В обществе девушек Котька чувствовал себя достаточно свободно.
Когда бочка опустела и люди разошлись, Котька подошел к девочке и бодро спросил:
- Привет! Что - мать заболела?
- Нет! Чего это? - Пожала плечами девочка.
- А... Ты ее просто подменяет.
- Нет. То она меня подменяла. Воду я вожу, а не иметь.
- Так ты что - болела?
- Нет. В Киев ездила.
- В гости?
- Нет. В театр.
- ТЮЗ?
- Нет. В оперный. «Князь Игорь» слушала. Ты слушал?
- Нет.
- А «Риголетто»?
- Нет.
- А «Пиковую даму»?
- Нет.
- Тю! Живешь в Киеве, где такой оперный театр, и ничего не слушал. Ты что - глухой? Или музыки не любишь?
- Нет. Чего... Люблю. У нас магнитофон есть. И записи разные. Высоцкий... Окуджава...
- Магнитофон и у нас есть. Но разве он может заменить театр? Оперный...
- Ну да... Конечно!.. - Кивнул Котька. Ему не хотелось спорить. В драматических театрах Котька бывал часто, а вот в оперном один раз в жизни, вместе с классом, да и то не на опере, а на балете «Спящая красавица», которого почти не видел, потому что смотрел не на сцену, а на Игоря Алейников, который перекидывался коркой от мандаринов с Валерой Галушкинский.
Девочку звали Света.
Котька получил от нее очень ценную информацию. Оказывается, они с папой были совсем не в том селе, что надо. Они были в Рудне (туда, действительно, километра четыре). А совсем близко, за сосняком (это не настоящий лес, как думал Котька, а посадка) - село Капустяны. Правда, Капустяны маленькие, и сельмага там нет. В сельмаг все ходят в Рудню. И в клуб тоже. Но Котька ни клуб, ни сельмаг не интересовали нисколько.
Бахчи, к сожалению, нет. Зато есть большой колхозный сад.
«Го-го-го! Живем!» - Воинственно закричал в Котькиной душе отчаянный похититель яблок.
Где в Киеве на улице Саксаганского икнулось Игорю Дмитрусь.
Так за разговорами не заметили, как прошли сосняк, и восторженным Котькиным глазам открылись Капустяны - настоящую деревню его мечты: дома под крышами, заборы, колодцы с журавлями... По телевизору такого не увидишь. Один из последних уголков отмирающей давности.
Проведя Свету до самого двора, Котька попрощался с ней и вприпрыжку направился назад. Он весь дрожал от нетерпения. Немедленно, немедленно подложить в штаны досточку и - в колхозный сад...
Воровать яблоки, таиться, замирать, вздрагивать, убегать от сторожа, переживать всем своим существом (особенно этим, уязвимым, по утверждению Игоря Алейников, местом) щемящее мужественное чувство опасности... В Котька уже и сейчас словно сидят брюки. Будто туда уже посыпались соли. Защипало, задергали, закололо...
Котька бросился искать досточку. И тут понял, что был несколько опрометчивый. Одно дело - найти досточку дома, в городе. Совсем другое - здесь, на «бережку». Надо было запастись заранее.
Кирпичей повсюду валялось много, досточки не было нигде. Не подкладывать же в штаны кирпич. Шифер тоже не подходил. Во-первых, волнистый и шершавых, жестко, да и в штаны не влезет. Во-вторых, хрупкий, от выстрела мог рассыпаться, и это было опаснее, чем сама соль.