— Да-да, конечно, не хотел, нет, конечно, я не хотел его обидеть. Просто ошибся, просто… допустил ошибку, да. Без малейшего желания оскорбить, нет-нет.
Чубакка начал успокаиваться. Хэн вспомнил полицейских на дороге из порта. Спасибо, что Чуи не поднимет бучу, — обойдутся они без той своры.
— Мы пришли, чтобы купить кое-что, — объяснил он Сабодору, который попятился к стойке. — Слышите? Купить.
— Купить? Купить! О, проходите, сэр, и смотрите-смотрите-смотрите! У Сабодора есть все домашние животные, какие только существуют на свете, лучшие в секторе. У нас есть…
Хэн сделал ему знак замолчать и дружески положил руку туда, где у маленького взбудораженного хозяина было бы плечо, если бы оно существовало.
— Сабодор, все очень просто. Мне нужен динко. Есть они у тебя?
— Динко? — крошечный рот Сабодора и его обонятельный пучок каким-то образом соединились с глазными стебельками, что выражало крайнее отвращение. — Для чего? Динко? Сэр! Они такие мерзкие, фу!
Хэн криво улыбнулся, извлек из кармана пачку наличных денег и соблазняюще помахал ими перед физиономией Сабодора.
— Найдешь одного для меня?
— Могу! Ждите здесь!
Сабодор, возбужденно извиваясь, засеменил в заднюю комнату. Хэн и Чубакка не успели даже толком оглядеться по сторонам, как он вернулся, держа в двух верхних парах конечностей чистую клетку. Внутри сидел динко.
Мало кому доставляет удовольствие общество динко, заслуженно пользующихся дурной славой. По темпераменту они чистые психопаты. Одной из величайших тайн зоологического мира является то, как эти маленькие ужастики способны выносить друг друга хотя бы столько времени, сколько нужно для воспроизводства.
Достаточно маленький, чтобы поместиться на человеческой ладони — если представить себе человека настолько неосторожного, что он решился бы взять его в руки, — динко сердито уставился на них. Его мощные задние ноги постоянно двигались, двойные пары хватательных конечностей на груди щипали воздух, страстно желая во что-нибудь вцепиться. Длинный язык то высовывался, то исчезал между угрожающе блестящими клыками.
— У него удалены пахучие железы? — спросил Хэн.
— Ох, нет! И у него течка с тех пор, как его выгрузили. Но он лишен ядовитых желез.
Чубакка усмехнулся, сморщив синий нос. Хэн спросил:
— Сколько?
Сабодор назвал совершенно непомерную сумму. Хэн пересчитал наличные.
— Я дам тебе ровно половину, идет?
Глаза на стебельках, в отчаянии подрагивающие, казалось, готовы были вот-вот заплакать человеческими слезами. Точней даже, отчаянными женскими слезами. Вуки фыркнул и наклонился к Сабодору, который тут же поспешил укрыться в сомнительной безопасности за коленями Хэна.
— Соглашайся, Сабодор, — весело предложил Хэн, — это хорошая сделка.
— Ваша взяла! — сдался хозяин. Чуи, фыркая и морща нос, выпрямился.
Сабодор протянул ящик Хэну. Динко, явно недовольный переменой обстановки, в бешенстве заметался из стороны в сторону.
— Еще одно, — все так же жизнерадостно продолжал Хэн. — Дай ему легкую дозу седативного средства, чтобы он притих на время. И упакуй его в другую коробку, во что-нибудь непрозрачное.
Вообще-то это были две просьбы, но удрученный Сабодор согласился, страстно желая, чтобы все — и вуки, и человек, и динко — убрались отсюда как можно скорее.
Плоово Два-к-Одному с Крон Дрифта, ростовщик и бывший грабитель, большой плут, человек, которому палец в рот не клади, предвкушал получение просроченного долга от Хэна Соло и жмурился от удовольствия.
Он был в приподнятом настроении не только из-за того, что первоначальный долг должен был принести ему урожай роскошных процентов, но также по причине острой неприязни, которую он испытывал к Соло, и возможности наконец-то доставить ему радость, причем довольно интересным способом.
Сообщив о своей готовности уплатить долг, Соло назначил ему встречу здесь, на Этти IV, в одном из самых элегантных бистро космопорта. Это Плоово Два-к-Одному вполне устраивало: один из его принципов состоял в том, что при каждом удобном случае нужно стремиться совмещать тяжкий труд и удовольствие. Танцевальный купол «Свободный полет» — очень милое местечко, более того, просто шикарное. Плоово красавцем никто не называл — большой, неуклюжий человек, лицо подергивается от нервного тика, — но деньги, как известно, помогают таких подробностей не замечать.
Он развалился в кресле за угловым столиком в компании трех головорезов, которых привел с собой. Двое из них были людьми — крепкие мужчины, увешанные оружием. Третий — уроженец Давнара II, покрытый чешуей и длинномордый, обладавший подлинным даром неукоснительно выполнять приказания своего хозяина.
Плоово, продемонстрировав, что он при деньгах, и добившись таким образом расположения официантки, привел в порядок черный напомаженный кок и смахнул пылинку с плеча. Обиженный на природу за недостаток красоты, он восполнял его, прибегая к декоративной косметике. (Хэн шутил: косметический ремонт лица.) Ожидая, Плоово тайно злорадствовал по поводу предвкушаемой мести Хэну Соло. Нет, он ни минуты не сомневался в том, что пилот ему заплатит. Но Соло давно раздражал его своей способностью придумывать всякие блистательные увертки, когда дело доходило до оплаты, да и вообще этой насмешливой и одновременно сбивающей с толку манерой поведения. Над Плоово стояли большие боссы, и было немало случаев, когда ростовщик терял лицо в их глазах именно из-за всяких заморочек с Соло, а это были не те люди, которые склонны терпеть подобные вещи. Кодекс чести, которого придерживались все наживающие деньги на нелегальных операциях, не позволял Плоово передать шкипера «Тысячелетнего сокола» в руки закона; тем не менее, он только и поджидал удобного случая, чтобы насолить ему. И, похоже, дождался.