Каждый раз, когда Боллукс выходил со склада, один из кузенов с грохотом захлопывал створку двери. Подождав, когда этот звук раздастся в третий раз, Хасти сдвинула крышку ящика, вылезла и растерла ладонями ноющую спину. Ей совсем не понравился план Бадуре, но пришлось согласиться. Сидя в вонючем ящике, Хасти думала только о том, что план, скорее всего, родился в кудлатой голове кореллианина, а Бадуре взял на себя авторство из опасения, что иначе она не уступит. Он был не далек от истины. Впрочем, как и она.
Все было именно так, как предсказал Солдат. На провинциальных мирах домовладельцы не могут позволить себе повесить дорогие замки на каждую дверь. Так что и большие ворота, и задняя дверь запирались на обычный засов. Кореллианин в последний момент подсунул Хасти вибронож — на всякий случай, — но все, что ей надо было сделать, это просто отодвинуть засов и выйти наружу.
Заглянув за угол, она насчитала по меньшей мере три центра оживления. Один — Хэн на пару с Бадуре, которые яростно торговались с владельцем склада, обмениваясь мнениями о личной гигиене и предках обеих сторон в лучшей деллалтианской манере. Второй — небольшая толпа, не менее оживленно дебатирующая происхождение Чубакки. Третий представлял собой Боллукс, который продолжал размеренно таскать на склад ящики. Следом за дроидом ходила свита из многочисленных кузенов хозяина склада. Кузены следили, чтобы с ящиками ничего не случилось. Если в цене не сойдутся, их можно будет конфисковать. Вместе с содержимым, разумеется.
Жители города, как дети, радовались неожиданному развлечению.
Свою лепту в «дымовую завесу» внес и руурианин. В явном намерении проконсультироваться с капитаном Скинкс спустился по трапу. Толпа всполошилась и повалила смотреть на новое чудо.
Удостоверившись, что пистолет по-прежнему лежит во внутреннем кармане и достаточно быстро оттуда извлекается, Хасти отправилась в путь. Надвинутый капюшон превращал ее в невидимку. Она знала город; не так чтобы очень хорошо, но ей доводилось бывать здесь раньше по поручениям Ланни.
Каменные разноцветные плитки тротуара, положенные в те времена, когда хранилища были новыми, сжевало время. По обочинам улица расползалась в жидкую грязь. Хасти благоразумно держалась середины, подальше от стен: угроза, что тебе на голову что-нибудь выплеснут, была более чем реальна. Высокие каблуки (подумать только, она забыла, как на них ходят!) то увязали в глине, то цеплялись за тротуар. Вокруг суетился, толпился, что-то таскал пестрый люд. Шестеро молодцев протащили носилки, в которых покачивались два бледных, сухих, как мертвецы, старика — местная аристократия. Их обогнал экипаж, запряженный парочкой восьминогих ломовых тварей. Среди живого транспорта они тоже, очевидно, были аристократами, разительно напоминая мощи, обтянутые облезлой шкурой.
Из соседнего питейного заведения вывалилась хмельная троица и приветствовала Хасти, подняв кружки, в которых плескалась мутная желтоватая жидкость. По неписаному закону женщину никто бы не тронул, по крайней мере в городе, но Хасти все-таки не убирала руки с пистолета и не поднимала взгляд. То ли гуляки обладали невероятным чутьем, то ли решили, что на космический корабль глазеть интереснее, то ли каким-то образом мимо них прошли события, о которых вот уже месяц судачил весь город.
Город крошился на глазах. Растительность грызла каменную кладку, осыпалась старая штукатурка, заполненные мхом трещины змеились по стенам. Хасти свернула за угол и увидела сокровищницу Ксима Деспота: сложный комплекс зданий с одним-единственным, но хорошо укрепленным входом. Из года в год сюда лезли воры — и находили пустые сонные залы, ничем не занятые полки, закрома, ожидающие, чтобы их заполнили хоть чем-нибудь. Время от времени здесь можно было встретить случайного туриста или студента, скучающего над дипломной работой, посвященной периоду правления Ксима. Галактика слишком богата чудесами, до которых куда легче добраться, чтобы прельститься на здешнюю пустоту.
На выщербленном фасаде красовалась эмблема Ксима — голый череп, из глазниц которого били яркие лучи. Внизу была выложена надпись на давно уже мертвом языке: «Вечное преклонение перед Ксимом, чья рука закрывает звезды, чье имя переживет время».
Хасти задержалась на пару секунд, чтобы поглядеть на свое отражение в отполированной колонне и удостовериться в сходстве с сестрой. Но в голову мгновенно полезла всякая ерунда. Хэн Соло… как он внезапно поменял о ней мнение. Тут она чуть не вскипела, вспомнив, как он приставал к ней. Да какое ему, собственно, дело, застегнут или нет на ней ремень безопасности?! Но корабль он посадил мастерски, надо признать. Это произвело на нее впечатление. Но не потому ли он так лихачил, что хотел произвести впечатление? Она фыркнула. Либо этот олух не способен понять, что не нравится ей, либо не хочет признать очевидный факт.
Злясь на пилота, Хасти нескладно пересекла улицу и через разрушенный портик прошла внутрь хранилищ. Там было темно и прохладно. Она оказалась в огромном круглом зале. По мысли строителей, он должен был освещаться монументальными люминесцентными панелями. Вместо этого повсюду мигали слабые огоньки масляных ламп. Хасти не удивилась бы, увидев воткнутый в стену факел.
В центре зала располагались конторки, перегородки делили пространство на конторы. Между ними бродили местные жители, нагруженные кассетами, старомодными информационными катушками и даже — Хасти не удержалась и покачала головой — пачками компьютерных распечаток.