Вдруг Хасти уперлась ладонями в грудь кореллианина:
— Хэн, я… ой, перестань, ну, прошу тебя, прекрати!
Он послушался.
— Меньше всего на свете я хочу увлечься тобой.
Он помолчал, стараясь справиться с обидой и удивлением.
— Чем я тебя не устраиваю?
— Ты скачешь по жизни, не обращая внимания на людей, и ничего не воспринимаешь серьезно, — кажется, у нее был длинный список; Хэн приготовился слушать. — Ты всю жизнь шутишь с этой глупой ухмылкой, ты так уверен в себе, что мне хочется выбить всю дурь у тебя из головы!
Теперь Хасти отодвинулась уже на расстояние вытянутой руки.
— Соло, моя сестра Ланни унаследовала папино членство в летной гильдии, так что здесь, в Гегемонии, у нее был статус пилота. Но мне приходилось браться за любую работу. Уборщица, кухарка, ассенизатор, я всем занималась! Всю жизнь я видела таких людей, как ты. Только и делают, что смеются! Уверена, ты можешь заколдовать человека одним взглядом, если тебе взбредет в голову, но на следующий день ты уйдешь и даже не оглянешься. Хэн, в твоей жизни нет людей!
— Чуи, — подсказал кореллианин.
— …твой лучший друг, — отрезала Хасти, — но он — вуки. У тебя есть парочка механических слуг, у тебя шикарный корабль, но остальные для тебя — лишь временный груз. Где люди, Хэн?
Он открыл было рот, но она не дала ему и слова сказать. Заинтересовавшись, Чубакка даже забыл, что обдумывает свой ход.
— Уверена, Соло, что в каждом порту сидит девочка, которая сходит по тебе с ума. Ты похож на героя голографического боевика. Но я — не из тех, никогда не была и никогда не буду.
Она вдруг смягчилась.
— Я не слишком отличаюсь от Скинкса. На моей родной планете есть земли, которыми когда-то владела моя семья. И клянусь своими мозолями, я получу свою долю сокровищ и выкуплю их, даже если для этого мне придется перерыть всю планету. Я построю дом и стану жить в нем, и буду заботиться о Бадуре, потому что он единственный позаботился обо мне и о Ланни. У меня будет моя собственная жизнь. Если я встречу нужного человека, то разделю ее с ним, если нет — обойдусь. Соло, мыть пол на твоем великолепном корабле мне не хочется!
Она встала и пошла к Бадуре, запустив пальцы в волосы.
Хэн многое мог бы сказать. Но не стал. Момент был упущен, и он снова был для нее лишь дурачком-солдатиком, слишком легкомысленным для столь серьезной и устремленной в жизни девушки.
Скинкс наконец закончил играть и опустил флейту.
— Мне бы хотелось вновь увидеть свой дом, — вздохнул он, — там воздух полон феромонами и пением влюбленных крылатиков. А чего хочется вам, капитан Соло?
Хэн пожал плечами:
— Чего-нибудь покрепче феромонов, — с отсутствующим видом буркнул он.
Скинкс вздрогнул. Потом пушистые его бока всколыхнулись, и руурианин разразился высокими переливчатыми звуками. Спустя мгновение Хэн понял, что Скинкс хихикает. Чубакка тоже выдал длинное замысловатое хрюканье, хлопая по ноге лапой. Хэн горестно усмехнулся. Он протянул руку и легонько пихнул руурианина кулаком в бок. Скинкс опрокинулся на спину, извиваясь и забавно суча короткими ножками. Заржал обернувшийся Бадуре. Чубакка, одной лапой вытирая навернувшиеся на глаза слезы, второй заколотил пилота по плечу, после чего тот завалился на бок, задыхаясь от хохота.
И тут открылась дверь.
Вошел Боллукс, дверь тут же захлопнулась. Никто не успел даже моргнуть. А в следующий миг они уже столпились вокруг робота, отпихивая друг друга локтями и одновременно задавая одни и те же вопросы.
Бадуре удалось перекричать всех:
— Что происходит? Кто эти люди? Что им от нас нужно?
Для начала Боллукс издал звук, весьма напоминающий откашливание.
— Это удивительная история, — сказал он. — И очень запутанная. Видите ли, давным-давно в далекой…
— Боллукс! — рявкнул Хэн. — Что они хотят с нами сделать?
Дроид еще раз прочистил вокодер.
— Я понимаю, — сообщил он, — что в наши дни это звучит абсурдно, капитан, но если мы ничего не предпримем, то вам предстоит участие в, э-э, человеческом жертвоприношении, сэр.
Глава 12
— Между прочим, — с очень робкой надеждой поинтересовался Скинкс, — можно предположить, что вы имели в виду только людей?
— Отнюдь, — Боллукс кивнул, если бы умел, — просто они не совсем уверены, к какому разряду относить вас, профессор, и первого помощника Чубакку, но полагают, что ничего не потеряют, принеся в жертву вас вместе со всеми. На данный момент они обсуждают процедуру.
Вуки зарычал; красные глазки Скинкса вспыхнули.
— Боллукс, — спросил Хэн, — что это за
парни?
— Они называют себя Избранными. Полученный нами сигнал послали именно они, и это был сигнал о помощи. Они ждали, когда их кто-нибудь обнаружит и спасет. Когда я спросил у них, почему они просто не пошли в город, они пришли в истинное негодование. Они испытывают величайшую ненависть к остальным деллалтианцам. Я смею высказать предположение, что их неприязнь каким-то образом связана с их религией. Они жаждут изоляции, сэр.
— И как тебе удалось все разузнать? — поинтересовался Бадуре. — Они говорят на общегалактическом?
— Нет, сэр, — меланхолично отозвался дроид. — Они говорят на диалекте, который превалировал в этом секторе пространства со времен создания Старой Республики. В записях Скинкса мы нашли соответствующие материалы, и Синий Макс переписал все себе в память. Конечно, я не стал информировать их о существовании Макса; он переводил мне по внутренней связи, а я вел беседу, сэр.
— Культура дореспубликанского происхождения, — восторженно прошептал Скинкс, позабыв про страхи.
— Что, вспомнил про домашнее задание? — фыркнула Хасти. — Слушай, дроид, так что там про жертвоприношение? Почему именно нас?
— Потому что они ждали, когда их отыщут, — отозвался дроид. — Они убеждены, что уничтожение жизненных форм улучшит условия основной передачи, мэм.
— Значит, нам придется выступить в роли усилителя, — Хэн положил конец общему гомону. — И когда мероприятие?
— Поздней ночью, сэр. Насколько я смог понять, это связано с расположением звезд и выполнением весьма протяженного ритуала.
Хоть один козырь в рукаве остался, подумал Хэн, а вслух сказал:
— По-моему, у них все получится.
В их тюрьме не предоставлялись ни прохладительные напитки, ни закуски, о чем кореллианин не преминул возвестить, добавив, что подобное гостеприимство демонстрирует, что они попали в руки существ, находящихся на низкой ступени развития. Переварив только что сказанное, он подумал, что со временем стал изъясняться, как Боллукс. Придется взять на заметку и исправиться, иначе его засмеют во всех кабаках отсюда и до Корусканта.
Горная обитель оказалась довольно-таки большим комплексом, в котором жило — по приблизительным подсчетам Боллукса — не больше сотни человек, образовывавших что-то вроде клана. Когда у дроида спросили, почему его отделили от остальных, Боллукс ответил, что может сказать только, что Избранные имеют понятие об автоматах и испытывают перед ними благоговейный ужас. Они были непреклонны в вопросе жертвоприношения, но склонились перед его требованием увидеть своих товарищей.
В подробностях жертвоприношения Боллукс не разобрался. Как раз сейчас на поверхность выносились предметы и оборудование для ритуала; жертвы будут приносить на летном поле. Конфискованного оружия Боллукс так и не нашел, но пленники решили, что пытаться бежать лучше все-таки с поверхности, чем из-под земли. Хэн тут же придумал план и поделился с остальными. В плане было много неясностей и тумана.
— Все может пойти совсем не так, как ты думаешь, — скептически заметила Хасти.
Хэн согласился.
— Худшим исходом будет алтарь, — он пожал плечами. — Сколько у нас времени до темноты?
Хасти сверилась с хронометром: еще несколько часов. Компания решила отдохнуть. Чубакка пролаял свой ход в игре и наладился подремать, пока Хэн думает, как ему отвечать. Бадуре последовал его примеру.
Хэн сам чуть было не залаял на Чуи — понять логику игры вуки не мог даже другой вуки.
— Только потому, что нас сейчас принесут в жертву, не стоит ходить наобум, — сказал он.