— Раз, два, три. Раз, два, три. — Дальше он считать не умел.
— Эй, вы, Горбатый! — почтительно обратился к нему Волк. — Это не вы за них?
— За кого — за них? — грохнул зубами Медведь.
— За Хому и Суслика. У них такой вид, словно сам Медведь за них! Мне так показалось, — завилял хвостом Волк.
— Я им покажу! — гаркнул Медведь. — Раз-оррву! Два - пор-рву! Три-поррву!
Весело возвращались Хома и Суслик с Дальнего поля. Стручки несли. Да и за щеками не пусто было.
А навстречу Медведь. Как увидел их, так и сел.
Какие! На задних лапах, животом вперёд, щёки надуты!
— Вы… чего это важные такие? — прохрипел он.
— Знаем, — важно сказал Хома.
— Зна… — важно начал Суслик.
— Чего — знаем? — вскинулся Медведь. — Кто за вас, признавайтесь? — проревел он. — Кто за вами стоит?
У Суслика со страху даже горошины за щеками застучали.
Забыл с перепугу Суслик и Хомин совет, и всё на свете. Оглянулся, а там вдали, на поле, люди стоят: вроде бы охотники с ружьями. Вот Суслик и брякнул:
— Вроде бы охотники с ружьями… стоят.
Только Медведя и видели. Был и нету. Сломя голову бросился прочь. Голову-то он не сломал, но столько деревьев на пути повалил, что в роще просека появилась.
Вслед за Медведем Волк удрал. За Волком — Лиса. Бежала и кричала:
— Не бросайте меня одну, Рыжую!
— Ох, и умён же ты! — восхищённо сказал Суслик оторопевшему Хоме. — Что ж ты раньше мне толком не объяснил, что за нами не кто-нибудь вроде бы, а взаправду ОХОТНИКИ стоят! А они нас не тронут? — внезапно забеспокоился он.
— Да нет. Мои знакомые, видел их как-то… издали, — замялся Хома. — Но всё-таки давай-ка лучше по домам, а то вдруг они меня позабыли.
И уже без всякой важности Хома и Суслик быстренько по норам разбежались.
КАК ХОМА СВОЮ НОРУ ИСКАЛ
Обидно стало Хоме, что у него нора маленькая. Повернуться негде. Так, не нора, а норка-норушка.
Вот у Лисы — большая нора. Ходят слухи, у Волков тоже норы обширные. А у Медведей и подавно — хоромы!
«А чем я хуже? — расстраивался Хома. — У меня четыре ноги и два глаза, как и у них. И нос имеется, я им дышу. Зубы у них, конечно, больше. Большие зубы. Острые. Может, мне потому и нора просторная не по зубам?.. Ну, это мы ещё поглядим, посмотрим и увидим. Такую нору себе откопаю, все ахнут!»
— За работу! — воскликнул Хома.
Слово сказано, дело сделано.
Начал Хома свою нору расширять.
Лапами заработал, земля так и посыпалась. А куда её девать? Куда?
Но Хома не растерялся, он её в другую стену вминать стал. С одной стороны копает, в другую утрамбовывает.
А земля рыхлая. Чем больше Хома нору расширяет, тем меньше нора становится.
Хома пуще прежнего старается. А всё тесней и тесней становится. Пришлось ему к выходу пятиться.
Пятится Хома, копает вовсю, налегает. А земля наступает и уже в нос лезет.
И часу не прошло, как Хома снаружи оказался.
Ну прямо-таки выперло его. Снизу доверху нора землёй забита.
Была нора, а стало ровное место.
Удивился Хома. Где же нора? Осмотрелся по сторонам — нет нигде.
Надо же, нору потерял!
И пошёл Хома свою нору искать.
— Не видели мою нору? — у всех спрашивал.
— Не видели, — отвечали.
Старина Ёж не видел, и Заяц-толстун, и ещё кто-то…
И даже лучший друг Суслик не мог показать.
— Пошли мою нору искать, — сказал ему Хома.
— Я пошёл бы, — сказал Суслик, — да боюсь далеко отходить, свою потеряю.
Зовут Хому к себе жить и старина Ёж, и Заяц-толстун, и лучший друг Суслик.
— Спасибо большое, — не соглашается Хома.
Уговорили его всё-таки.
Стал Хома у Суслика жить. Пожил немного и ушёл.
— Извини, Суслик. Ты носом во сне свистишь. Заснуть не могу.
И от Зайца-толстуна ушел.
— Ты по ночам от страха трясёшься, — сказал, — будоражишь.
И от старины Ежа ушел. Он колючий.
Долго Хома свою нору искал…
Широкие поля проходил, бурные реки переплывал — нет его норы. Словно сквозь землю провалилась.
На лугу ночевал, мягкая трава ему под бок стелилась.
В дремучем лесу спал, могучие дубы его ветвями накрывали.
Громкую тишину слушал, тихие звоны… В догонялки с ветрами, ветерками, юркими сквознячками играл.
Прозрачные ключи-родники водой поили. А еды вокруг, зёрен всяких! Семена летучие, бывает, сами ночью в рот летят, только раскрой и жди!
Лежал как-то Хома, пригорюнившись, на копне. Сложил ладошки под голову и на небо смотрел, где звёзды, улыбаясь, мигали.
Вдруг чувствует, что копна будто бы оседает. И загадочные звуки слышатся: хрум-хрум-хрум…
Не успел Хома опомниться, как внизу оказался.
Стоит над ним кто-то болыпой-преболыпой на длинных ногах, последнюю охапку сена жует. А на голове рога огромные, ветвистые, точно два сухих дерева.
Испугался Хома:
— Ты кто?
— Я Лось Сохатый, — пробасил незнакомец, — а ты кто?
— Я Хома-хомяк, — пискнул Хома. — Я свою нору ищу. Никак найти не могу. Потерял.
— Где же ты жил?
— А я везде жил, — ответил Хома. — У Зайца, у Ежа, у Суслика. И в лесу, и на лугу, и в поле…
— А сейчас ты что делал? ^
— Я на копне лежал и на небо смотрел, там звёзды мигают, ^ заулыбался Хома.
— А у меня такого не было, — с завистью сказал Сохатый. — Ну, прощай.
— Постой, — остановил его Хома. — А где твоя нора?
— А зачем она мне? — покачал рогами Сохатый. — Мне она не нужна. Мне без норы просторней.
Долго слушал Хома, как затихают тяжелые шаги Сохатого. И снова взглянул на небо, где мигали звёзды.
— Нашё-ё-ёл! — внезапно закричал Хома.
Вот уже сколько дней и ночей искал Хома свой дом, свою нору. Солнце светило Хоме и Луна. Не мог найти. А тут — нашёл!..
Дом был большой, просторный. С высокой крышей неба и распахнутыми настежь стенами. В этом доме было всё: Солнце и Луна, земля и вода, трава и деревья…
— Нашё-ё-ёл!
Вернулся Хома из дальних странствий, стал Суслику хвастаться:
— Весь мир — моя нора. Вот это всё — наш дом, — и широко повёл лапой. — И поле, и роща, и всё, что за ней.
— Уж слишком он большой, — испугался Суслик. — В нём заблудиться можно, да и съесть могут. Давай лучше маленькую нору тебе выкопаем?
Подумал Хома. Посмотрел по сторонам. И согласился.
— Давай. Лишняя нора не помешает.
Так он вернулся и стал жить дальше.
В новой норе, рядом с лучшим другом Сусликом.
КАК ХОМА С МУРАВЬЁМ ДРУЖИЛ
Пожалел как-то Хома бедолагу Муравья. Его на утлой щепке по ручью несло и крутило. Протянул Хома прутик, и Муравей вмиг на берег перебрался.
Крупный такой Муравей, хоть и маленький. Не местный: коричневый, а не чёрный. Издалека приплыл. Потом уж Хома узнал: его дождём в ручей смыло.
— Спасибо, — пропищал Муравей. — Спасибо огромное!
— Пустяки, — отмахнулся Хома. — Большое дело?!
— Большое, — упорствовал Муравей, — хоть ты и маленького спас.
Заспорили, большое или небольшое это дело.
Тут на берегу Суслик появился. То ли прогуливался, то ли просто попить пришёл. Скорее всего, всё вместе: прогулялся к ручью попить.