— Почему меня? — опешил Хома. — Почему не тебя, неряху?
— А я ей двоюродный неряха.
— Но я ведь тебе тоже не чужой!
— Для неё любой мой друг — чужой, — проворчал Суслик. — Вот придёшь ты ко мне в гости, она и скажет, что меня дома нет. Давно!
— Где ж ты?.. — оторопел Хома.
— Как — где? Дома, конечно. Где ж ещё!
— Понял, — сообразил Хома. — Ты дома, но она обманет.
— Запросто, — сокрушался Суслик. — А приду я к тебе, твоя тётка выйдет: «Вам чего?» — закричит. Только меня и видели!
— Хитёр, — оскорбился Хома. — Я тебя всегда видеть хочу. Сам свою тётку вызывай!
— Нет! — горячо отказался Суслик. — Не дождётся она этого!
— А моя — и подавно! — рассердился Хома. — И не проси!
И стали они жить по-прежнему. На других не надеялись, всё сами делали: готовили, убирали. Без тёток. Ну их!
Но самое интересное: Заяц-толстун пожил-пожил, без друзей, и назад свою тётку — домой, в школьный «живой уголок», — отправил. Еле уговорил. Ей, мол, там веселее!
Тоже мудрый он, Заяц. Хоть и толстун.
Плохо жить без друзей.
КАК ХОМА КОТА ВСТРЕТИЛ
Ворвался Хома в нору к Суслику.
— Беда! В роще объявился Кот-т-т! — застучал зубами Хома.
— Кот-т-т! Домашний? — испугался Суслик.
— Кот! Бездомный! И очень дикий!
— А что он делает? — юркнул под кровать Суслик.
— А он ничего не делает. Он мышей ловит.
— Ах, мышей? — вылез Суслик. — А как он выглядит?
— Такой, знаешь… — растерялся Хома. — Ну, рожа круглая и усы.
— Такой красивый? — удивился Суслик. — Такой красивой наружности!
— Вот ты можешь вскоре увидеть его изнутри, — рассердился Хома, — а не только снаружи!
— А разве он меня ест? — снова глухо спросил Суслик, опять из-под кровати.
— Ест, ест, — заверил Хома.
— Я ж не мышь, — задрожал Суслик. И кровать задрожала.
— Это я знаю, что ты не мышь. А он не знает.
— Ты так считаешь? — забеспокоился Суслик.
— Это не я так считаю, — сказал Хома. — Это, наверно, так Кот считает.
За оконцем ночь наступила. Стало темно, так темно, как тёмной ночью под тёмным одеялом. Две звезды зажглись. Зелёные, яркие. Ну, прямо живые — так и мигают. Почему только две? Вероятно, потому, что больше в Сусликово оконце не вмещалось.
Заспешил Хома домой. Не успел и двух шагов пройти, схватил его кто-то лапой за шиворот.
И прямо перед Хомой два глаза горят — Кот домашний, бездомный. Ходит, высматривает, в окна подглядывает.
— Знаешь, кто я? Кот! — облизнулся Кот жарким языком.
— Не верю! — затрясся Хома.
— Вот когда съем, поверишь! — пообещал Кот.
— Да как же я потом поверю, — пропищал Хома, — если ты меня сначала это… съешь?
— Ага… — озадачился Кот. — И что же с тобой делать?
— А то! Надо, чтобы я сначала поверил, а потом это… съешь.
— Ах, так!! — Тут терпение у Кота лопнуло. Притащил он Хому в рощу и бросил в глубокое дупло: — Сиди там, пока не поверишь!
Долго Хома в дупле просидел. Никак не выбраться.
Хорошо, что в защёчных «кладовочках» он несколько семечек про запас носил.
Жить кое-как можно.
Пришёл однажды Кот, просунул в дупло голову и вопит:
— Ну, а теперь-то веришь, что я Кот?
— Не верю, — отвечает Хома. — Ты такой сильный…
— Что? — взвыл Кот. И жёлудем в Хому запустил. — Насмехаешься?
— Все знают, что сильнее кошки зверя нет. И коварнее тоже! Ты должен это вспомнить, если ты Кот.
— Вспомнил! — поспешно согласился Кот.
— … Такой сильный, но такой благородный, — продолжил Хома, — и поэтому не поверишь, что ты Кот!
— Я Кот! Кот! Такой сильный, но такой благородный Кот!.. Ладно, можешь не верить, — вдруг смягчился Кот — Так и быть, ты лишь одно кричи — всю правду обо мне кричи! Пусть все слышат!
— Из дупла не слышно. Сам о себе кричи, — отказался Хома.
— Мне самому неудобно, — признался Кот. — Не поверят.
Оказалось, Кот был не только домашним, бездомным, но и свалочным. Нашёл он где-то на свалке шнурок и лейку-воронку. Вытащил Хому из дупла, привязал к своей лапе шнурком, дал лейку-воронку.
— Будешь со мной ходить и орать, как в рупор, какой я замечательный! — приказал Кот.
Пришлось Хоме с упрямым, вздорным Котом ходить.
Кот шаг сделает, Хома — пять. Семенит сбоку и вопит в лейку-воронку:
— Идёт такой сильный, но такой благородный…
— Кот! — подхватывает Кот, потому что Хома ему не верит, что он Кот.
Они так громко его прославляли, что все мыши сразу разбегались, ещё издали услышав, что Кот идёт. Хома старался погромче орать!..
Но ведь одной славой сыт не будешь.
Оголодал Кот, жадным глазом на Хому косил. А сам до того отощал, лапы стали, как прутики.
Вот и соскользнула у него как-то с лапы петелька шнурка. Хома — бежать!
Не смог догнать его Кот, такой сильный, но такой ослабевший.
Прибежал Хома к Суслику. А Суслик на песчаном полу норы что-то обгоревшей спичкой рисует.
— Он меня спасать должен! А он рисует! — раскричался Хома.
— А я что делаю? — оскорбился Суслик. — Знаю про всё, слышал тебя! Я ведь план твоего спасенья рисую. Восьмой! А вон седьмой план, шестой, пятый… Осторожно, не наступи на четвёртый! Глянь на последний рисунок — это подкоп, ты сквозь него из дупла вылезешь! Скоро вырою!
Он достал из угла норы детский совочек и заботливо потёр песком:
— Ржавый нашёл. А видишь, блестит: каждый день точу, ночами не сплю!
— Извини меня, неблагодарного. Одичал я в дупле, — растрогался Хома. — Ты настоящий друг, Суслик!
КАК ХОМА ЗВЁЗДЫ СПАСАЛ
Нашёл Суслик детское ведёрко. Где нашёл, не говорил.
Детям ведёрко — забава. Суслику ведро — вещь. Большое ведро, удобное. Хочешь, пей из него. Хочешь, припасы храни. Повернул вверх дном — стол. Ударил кулачком по дну — барабан. И всех, кого попало, ну, кто попадётся, ловить ведром можно. Кузнечиков, бабочек. Хомяков тоже можно. А что?
Вот притопал как-то Хома к норе Суслика. Кричит:
— Ты дома?
— Заходи, не бойся, — откликнулся из норы Суслик.
После таких слов Хома войти побоялся.
— А чего бояться-то? — спрашивает. На всякий случай.
— Ну… — видать, задумался в норе Суслик. — Вдруг я тебя поймаю. Весело будет!
— Кому? — поинтересовался Хома.
— Тебе, — убеждал Суслик. — Обхохочешься!
Поверил Хома, вошёл.
А Суслик обманул. Это ему стало весело, когда он на Хому ведро с лязгом надел. Так хохотал, что у Хомы в ушах звенело.
Ладно. Снял ведро Хома.
— Давай теперь в прятки играть, — хмуро сказал он.
— А прятаться где? — весело спросил Суслик. — У меня нора маленькая.
— Под ведро спрячься.
Только спрятался Суслик, как Хома тут же на днище ведра сел.
Целый час Суслика не выпускал — хохотал. Тоже поймал!
А Суслик глухо бубнил изнутри:
— Нечестно… Своим ведром лови!
Выпустил его Хома:
— Правда, обхохочешься?
— А ты проверь, — обиженно посоветовал Суслик, — Теперь я водить буду.