- Фу-ух, - ее выдох тоже был мелодичным, почти как свист. - Светлый день. Нравится?
Она зазвенела-зашлепала ему навстречу и остановилась в полушаге. Только сейчас Алистер рассмотрел, что ее платье - это на самом деле отдельные полосы ткани, скрепленные на плечах узелками-розочками и на талии - поясом и надетые на голое тело. Ну ничего ж себе! И не боится первого встречного в пустынном переулке, так наряженная!
- Очень нравится, - с трудом подобрал слова на незнакомом языке Алистер.
Девочка просияла.
- Ты ... ... - видно, по нему было заметно, что он не разобрал ни одного щебечущего слова, потому что она перешла, запинаясь, на Стандарт. - Ты толль-ко что при-йе-х'ал?
Оказывается, - все познается в сравнении - военные тут разговаривали практически без акцента, кто бы мог подумать? Но, по крайней мере, теперь он мог ее понять.
- Только что. Ты чудесно играешь.
- Меня зовут Гиата, - продолжила знакомство девочка. - А тебя?
- Алистер.
- А-лли-с-те-рр... так?
- Практически так.
- Я так рада познакомиться! - короткие слова удавались ей гораздо лучше длинных, но грамматика была правильной все время. - Ты любишь музыку? А умеешь играть?
- Очень люблю и совсем не умею.
- Хочешь, научу?
- Этому долго учиться, - ляпнул Алистер очевидную глупость. Как будто она сама не знает, насколько долго и как трудно.
- Самому главному - очень быстро, - обнадежила ничуть не обескураженная Гиата. - Ты умеешь свистеть?
Для примера она издала пару переливчатых громких трелей. Так Алистер, конечно, не умел, но почему-то тоже свистнул на пробу, то ли заразившись ее неуместным энтузиазмом, то ли... велели ему гулять, в конце-то концов? Вот он и гуляет.
- Очень хорошо! Свистни так же в свирель! Ну давай!
Девочка протянула ему инструмент, и Алистер осторожно подул в предложенный конец. Звук получился слегка излишне свистящий, но вполне терпимый. Осмелев, он дунул еще раз - с тем же результатом.
- Молодец! Еще!
На пятой попытке качество свиста Гиату, видимо, удовлетворило. Она потянулась вверх и зажала пару дырочек на... свирели, значит, не флейте, своими пальчиками. Звук поменялся.
- Вот та-ак... Ты свисти, свисти.
Гиата заткнула еще несколько дырочек, но потом ей, видимо, неудобно показалось стоять все время на цыпочках (Алистер был намного ее выше), и она попросила:
- Пойдем сядем на ступеньки. Лицом к морю. Ты садись на вторую, а я - на верхнюю.
Алистер, заинтригованный до предела, сел, как было велено, опять поднял инструмент к губам и чуть не уронил его, когда девочка вплотную прижалась сзади, обхватив его коленками за бока, протянула руки поверх его плеч, так, чтобы пальцы были над свирелью, и велела: "Теперь накрой пальцами все дырочки!" Он подчинился, Гиата накрыла его пальцы своими и скомандовала: "Теперь чуть подними. Чуть-чуть, вот так. Я буду нажимать сверху, когда надо, а ты свисти ровненько и не забывай дышать иногда. Ну, давай!"
Алистер послушно засвистел, совершенно не понимая, зачем он все это делает. Звук каждый раз получался громкий и на удивление мелодичный. Гиата опустила их пальцы на одну из дырочек, вторую, третью, две сразу, три сразу, и Алистер от шока чуть не перестал дышать. Под его руками незаметно возникла мелодия - медленная, несложная, но, несомненно, она там была. Он продолжал свистеть в сдвоенную трубочку, а ее хозяйка, тепло прижимающаяся своим едва одетым телом к незнакомому мужчине, плотно зажимала его пальцами отверстия, и музыка, становясь все сложнее и интереснее, слетала из свирели на пляж.
Конечно, Алистер быстро устал, но за пару секунд до того, как у него сбилось дыхание, Гиата потянула свирель вперед и вниз, перехватила ее и пересела на ступеньку рядом с ним - все одним движением. Вот что значит - танцовщица...
- Вот видишь! Теперь ты умеешь играть!
- Разве это так называется?
Девочка рассмеялась.
- А я не сказала - "хорошо умеешь"! Я вечером играю... для людей. Это как сказать? Хочешь пойти со мной?
- Концерт. А можно?
- А почему нельзя? Но только, все-таки, наверное, не концерт... Хочешь?
- Хочу.
Гиата вскочила, звякнув сандалиями.
- Пойдем. Нам надо поесть и... на-краа-си-ться... так?
- Так, - согласился Алистер, хотя не мог понять, каким образом ее могла улучшить косметика. Впрочем, он и дома этого про большинство женщин не мог понять.
Гиата провела его вниз по лестнице, потом по пляжу до следующих ступенек наверх, в переулок, налево-направо-налево-налево - и во внутренний дворик, увитый цветами и плющами, со столиками, барной стойкой и сценой посередине. Сцена была приподнята над полом и совсем невелика... Ну конечно, ей не надо много места. Кафе или ресторан (что именно это такое и как их здесь различать, кто знает) было абсолютно пусто, но его проводница пошуровала за стойкой, извлекла из каких-то недр корзинку с хлебом, сыром и фруктами, зачерпнула из бочонка по чашке чего-то темного и жидкого, поставила это все на один из столиков, попутно сунув одну из булочек за щеку, и жестом пригласила Алистера присоединяться. В бочонке оказался сок, аппетит у девочки был хороший, и вдвоем они быстро прикончили предоставленную снедь.
- Не устал? - спросила Гиата, убирая пустую корзинку и чашки обратно за стойку.
- Нет.
- Ну пойдем тогда, посмотришь, как я крашусь, и будет пора.
Такого предложения он ни разу в жизни не получал. Куда он влип, и кем она его, интересно, считает? Ну, кроме экзотического гостя...
- А заплатить не надо? - спросил Алистер, вставая.
- Не-а. Ты здесь гость.
За стойкой оказалась подсобная комната с парой столов, связками остро пахнущих трав по углам, корзинками чего-то наверняка интересного у стен и зеркалом в углу. Гиата подбежала к зеркалу, достала с полки коробку с косметикой, больше всего похожую на набор "раскрась сам", который был у него в детстве, опустила палец в одну из баночек, повернулась к зеркалу и нарисовала на щеке золотую спираль. К этому украшению прибавились серебряная звездочка на другой щеке, парочка волнистых полос на шее, пятнышки по левой руке, пунктирные полосочки по правой... До сих пор ему казалось, что процесс накладывания косметики проходит как-то по-другому. К тому моменту, как девочка покончила с правой рукой, Алистер обрел было дар речи, но тут Гиата подобрала свой рассыпавшийся от пристального взгляда подол и начала рисовать узоры на ногах, и он немедленно утерял его обратно. То ли он - извращенный маньяк, то ли Империя - еще более странное место, чем казалось поначалу. Потому что если здесь совсем не придают значения наличию одежды, то почему они в этом климате одеты вообще, а если нет, то как можно истолковать то, что Гиата походя демонстрирует все самое сокровенное кому попало. И как он, кстати, должен на это реагировать?
Гиата закончила расписывать ноги звездочками и зигзагами, закрыла коробку и повернулась к зрителю.