- Хорошо?
- Очень хорошо, - похвалил Алистер. На самом деле, у него не было определенного мнения по поводу того, шла ли девочке боевая раскраска по всему телу, но ярко, несомненно, было, и с одеждой сочеталось. - Долго сохнет?
- Уже высохло. Потом соленой водой отмоется. Пойдем.
В главном зале было по-прежнему пусто. Гиата запрыгнула на сцену, предложила ему "садиться, где нравится", и поднесла свирель к губам.
- А где твои зрители? - спросил Алистер, усаживаясь поближе к помосту.
- Скоро будут. Я пока для тебя поиграю.
Впрочем, вскоре, едва зажглись еле заметные звездочки-огоньки, считающиеся, видимо, здесь ночным освещением, зал начал заполняться народом - началось с обслуживающего персонала, а потом подошла и публика. Пришли с десяток ребят в форме, столько же девочек в разноцветных платьях и брюках. Брюки были вполне нормальные, а вот платья - такие же откровенные, как на Гиате. Действительно здесь, похоже, так принято, а он уже навоображал себе неизвестно что... Музыку ребята слушали внимательно, разговаривали, если разговаривали, вполголоса, наворачивая все подряд из корзинок и тарелок. Слушатели все прибывали, потом пришла еще одна девочка с музыкальным инструментом, на этот раз струнным, и они с Гиатой начали на сцене. Еще чуть позже обе девочки спрыгнули вниз, к столику Алистера и играли уже оттуда, а несколько гостей заведения вылезли на их место танцевать. На пристрастный взгляд Алистера, получалось у них хуже, чем у Гиаты, но они были довольны, а глаза музыкантш лучились весельем, так что жаловаться оказалось некому и не на что. Люди все продолжали приходить - за ужином, или за музыкой, или за чем еще ходят сюда по ночам... А потом как-то внезапно стало поздно, и Гиата с подругой убрали инструменты в непонятно откуда взявшиеся сумки и сели с двух сторон Алистера перекусить.
- Как тебе? - спросила девочка, имя которой Алистер не запомнил. Хотя как он умудрился пропустить сказанное вслух - после всех своих тренировок памяти - загадка.
- Очень здорово. Вы просто молодцы.
- Ну Гиа-ата! - по совершенно неясной причине проныла девочка.
- Нет, - твердо возразила флейтистка. - И тебе десять раз объясняли, почему. Может, потом. Я спрошу. Алистер, если ты доел, пойдем, поможешь мне смыть краску?
Смывать "макияж" они отправились на пляж, где, несмотря на позднее время, вовсю гулял народ. Но Гиата, кажется, специально искала укромное местечко (хотя зачем, учитывая, что ее платье и так ничего не скрывает?) и, после недолгих скитаний, нашла его за выросшими прямо в воде кустами. Там она, недолго думая, скинула одежду, вошла в море по колено, тем самым сведя на нет все обеспечивавшееся зеленью прикрытие, обернулась к нему и спросила: "Так ты мне поможешь?"
Не то чтобы Алистер никогда не видел обнаженных женщин или даже никогда с ними вместе не купался. Но тут сюрреализм ситуации был так силен, что ему потребовалось второе приглашение, чтобы выйти из столбняка и шагнуть за Гиатой в воду.
Краска отмывалась легко, а темная кожа была мягкой и гладкой на ощупь, с едва ощутимыми, но совсем не видными утолщениями шрамов на правом локте и левом бедре. Алистер каждую минуту готов был получить по рукам, но Гиата, похоже, именно такое поведение и имела в виду, когда просила его помощи, хотя на кой ей нужна его помощь и что тут вообще происходит... Когда он задал себе вопрос в такой форме, до него, наконец, дошло очевидное, но обнять девушку, когда краска закончилась, он все-таки не рискнул. "Очевидное" могло, в контексте другой культуры, оказаться чем угодно, а если вспомнить уроки Тэфи и Ленни, то тут принято о таком спрашивать. Гиата стряхнула с себя воду и вышла на берег.
- Хочешь разделить со мной ночь? - спросила она, поднимая с песка платье. - Я тебя не обижу.
"Не хочу" - было бы наглой ложью, достойной молнии с небес. Но ничего из того, что должно быть известно нормальному человеку о контрацептивах и прочих сопутствующих вещах, он здесь не знал. Гиата правильно поняла его едва заметное колебание, поскольку широко улыбнулась и продолжила:
- А я знаю, о чем ты думаешь! Но я не планирую сейчас детей, а тех болезненных ужасов, о которых рассказывают иммигранты, у нас нет. Ну так что?
- А не боишься, что у меня могут быть?
- А мой организм их сожжет. Ну А-алистер!
Возражений не осталось. Впрочем, их, наверное, в любом случае не было бы. Они даже не ушли с пляжа, а под утро Алистер заснул на прохладном песке крепко, как на перине, был разбужен страстным поцелуем вскоре после рассвета, умыт немилосердно щипавшей глаза морской водой, доведен за ручку до дворца и сдан ухмылявшемуся Ленни с рук на руки.
За такое выражение лица хотелось засветить в физиономию, тем более что о Ленни у него с прошлого визита остались смешанные воспоминания, но Алистер сдержался и даже поздоровался.
- Тебе тоже доброе утро, - сказал имперец на своем беглом, чистом Стандарте. Шпиону, конечно, положено, но контраст с Гиатиным щебетом был разительный. - Валишься с ног или сначала завтрак?
- Завтрак, - выбрал Алистер. Признаваться, что засыпает на ходу, не хотелось.
- Ну пошли. - Ленни провел его очередной запутанной вереницей поворотов в то, что здесь, видимо, сходило за столовую: средних размеров комнату с длинными столами и квадратными деревянными табуретами. Стойка с табуретами повыше проходила по одной из стен, за ней была хорошо видна кухня с агрегатами из блестящего материала, странно смотревшегося рядом с каменными стенами и деревянной обшарпанной мебелью. На кухне возилась с чем-то невидимым глазу девочка в сером... сарафанчике? платье без рукавов? Алистер и в Федерации-то детали женского туалета в половине случаев не мог правильно обозвать... Ленни подхватил со стойки пару тарелок и плюхнул их на стол, чудом не раскидав содержимое. На другом конце стола уткнувшийся в книгу мальчик неодобрительно глянул в их сторону, но ничего не сказал.
- Ешь, сейчас принесу нам чего-нибудь жидкого. - Ленни опять обернулся к стойке, а Алистер потянул в рот поджаристое непонятно что с одной из тарелок. Сыр - не сыр, мясо - не мясо, даже не вездесущая рыба...
- Синтезированный белок, а это - такие же углеводы, - просветил вернувшийся с кружками имперец, не дожидаясь вопроса. - Быстрее и проще в обращении, когда готовишь на такую толпу народа. Молоко настоящее.
- Молоко нельзя синтезировать?
- Можно, но от коз мы получаем не только и не столько молоко.
- А что? - спросил Алистер, отхлебывая осторожный глоток. Козье молоко он пробовал впервые.
- Шерсть и козлят.
- "Козлят" - в смысле мясо?
- В конечном счете, но в основном детям поиграть. Знаешь, как интересно играть с козлятами? Не хуже, чем с собаками.
- А потом - в котел? - издевательски поинтересовался Алистер, которого деревенская романтика не привлекала.
- Кому как повезет, - ничуть не смутился Ленни. - Кого-то в котел, конечно. Вам в школе показывают картинку о наработке и употреблении органических соединений в природе?
- Пищевую цепь, что ли?
- Тебе видней, как она называется.
Что-то Ленни лидирует в списке "самых странных собеседников в Империи" с большим отрывом... Ну какое им обоим дело до коз, козлят и, несомненно, козлов? Алистер набил рот палочками с одной тарелки, хрустящими кружочками - с другой, и впридачу хлебнул молока, чтобы прекратить этот идиотский разговор. Ленни тоже отпил из своей кружки.
- А ты чего не ешь? - спросил Алистер, когда дожевал содержимое тарелок.
- Я завтракал не так давно.
- Это когда же ты встал?
- Перед рассветом.
- Работы много?
- Нет, плохо сплю последнее время.
Нет, точно "утренник вопросов и ответов" пора сворачивать! Но Алистер все-таки не удержался и спросил:
- Почему?
- Это не то, чтобы сложно, но долго объяснять. Давай я тебя лучше познакомлю с ребятами, кого ты пока не знаешь.
Можно было, конечно, возразить... А можно и не возражать, а вернуться к вопросу позже, на свежую голову. Раз уж тут все делают вид, что он свободен, никому не нужен и может спрашивать, что в голову взбредет у кого попало. Алистер помог Ленни отнести посуду за стойку и сунуть ее в специально предназначенное гнездо - девочка в сером сарафане поблагодарила их на имперском, даже не оборачиваясь - и они направились вверх, к уже знакомому фонтану и через дверь, указанную вчера Райвеном. За дверью обнаружилась большая светлая комната с несколькими окнами. Выражение "настежь распахнутые" было к ним неприменимо, потому что механизм "запахивания" отсутствовал как таковой. Окна выходили на главную площадь и море. Размер и конфигурация помещения наводили на мысль о спортзале, но мебель тут стояла скорее офисная: столы и большие экраны, непонятного назначения панели, блоки, комки и шланги по стенам и вдоль столов (может, так тут выглядят аналоги компьютеров?), полка с книгами, стеллаж с непереплетенными бумагами. Если посадить по человеку за каждое рабочее место, то сюда можно было впихнуть человек пятьдесят, но в это раннее время набралась едва ли дюжина. Серьезный светловолосый человек, выглядевший - единственный - как учитель-практикант, а не как ученик в средней школе, сидел в левом дальнем углу и что-то быстро говорил в протянувшееся от пупырчатого комка на столе к его щеке щупальце. Его стол, оказавшийся при ближайшем рассмотрении не мебелью, а интерактивным прибором, мельтешил плывшими в нескольких направлениях символами. Остальные обитатели комнаты были предсказуемо черноволосые и молодо... выглядевшие, если Алли, конечно, тогда не соврал. Алли и Райвена, кстати, тут не было, а вот Дари сидел, навалившись грудью на "стол" и сосредоточенно водя пальцем туда-обратно по экрану, полному точечек, стрелочек и закорючек. Над ним стоял еще один знакомый... Алистер мотнул головой, решив было, что это привиделось ему от усталости, но нет, за приключениями точек и не точек внимательно следил тот парень, искаженное болью лицо которого он лично наблюдал в продемонстрированной Алли пленке о "традиционных имперских методах допроса". Да, точно тот самый, и Алистер даже может показать, откуда именно торчали те страшные иголки... В усталом мозгу зашевелились вероятности. Ленни, правильно истолковавший его остолбенение, позвал: "Дари, Киери! Оторвитесь, посмотрите, кто к нам пришел!"