- Найдусь, - пообещал Алистер. - Светлой ночи вам тоже.
По пляжу идти было недалеко, и Алистер добрался до Гиатиного дома еще до того, как зашла луна, даже при том, что успел искупаться по дороге. Гиата пока не спала: валялась на подушках, разглядывала альбом с картинками и размазывала по правой руке мазь из алой обливной баночки. Увидев гостя, она выпуталась из простыней, отшвырнула альбом и побежала целовать и встречать. Гость немедленно почувствовал себя любимым, незаменимым и единственным, хотя был совершенно уверен, что это ощущение неправильно по всем трем пунктам.
- Что-то случилось с рукой? - спросил он между поцелуями.
- Не-ет, это для, как сказать, силы кожи. Ты устал? Ты много гулял? Ты купался! Один?
- Один, - согласился Алистер, помогая девушке снять с себя одежду. - Не знаю про силу кожи.
- Молодец, - похвалила Гиата. - Совсем не боишься моря; многие боятся. Целиком никто не съест. Мазь, чтобы долго играть, а то пальцы трескаются. Что ты делал во дворце?
- Смотрел... пленки. Но только я не хочу про них говорить, - предупредил Алистер, совершенно не желавший пересказывать любопытной девушке содержание "кино". Гиата кивнула, понимая или, по крайней мере, соглашаясь.
- Не хочешь - не будем. Таиша передает тебе светлой ночи.
- А я слышал, что она с кем-то познакомилась, - этой наводящей репликой он надеялся подтолкнуть Гиату к комментарию на тему, и она не обманула ожиданий.
- Да, и он тоже очень симпатичный. Еще светлее тебя, а глаза синие, как краска из баночки! - поделилась она весело, совершенно, видимо, не ожидая, что может расстроить кого-то этой новостью. - Но вот только он ее, по-моему, боится. А ты совсем не боялся!
- Так вы и не страшные, а вовсе даже замечательные, - успокоил ее Алистер, наклоняясь за поцелуем, после чего разговоры о Таишиных похождениях были отложены.
Алистер вряд ли решился бы заговорить с Таишей о ее новом увлечении - даже его любопытство и нескромность не простирались так далеко, но обстоятельства были целиком и полностью на его стороне. Девушка ворвалась в квартиру и постель на рассвете, на ходу срывая с себя самую консервативную одежду из виденных на ней до сих пор и плюхаясь на подушки. Они с Гиатой заснули не так давно, но глаза у Таиши были на мокром месте, и удивленный Алистер моментально проснулся.
- Тебя кто-то обидел? - спросил он, обнимая содрогавшиеся плечи.
- Обидел, - подтвердила она, утыкаясь ему в бок и жалуясь уже оттуда. - Я не понимаю!
- Скажи мне, что случилось, может, я объясню.
- Я познакомилась с новым гостем. Красивый, уютный, как подушка. Повела его гулять, он сказал, что любит гулять. Весь вечер на меня смотрел, я ему нравилась. Я же чувствую, что нравилась! - Таиша еще пару раз всхлипнула и прижалась плотнее. - Мы пошли на пляж, поцеловались, я разделась. А он, он... как будто меня кипятком облили!
- Он тебе что-то сказал? - осторожно спросил Алистер. Легко мог, и "шлюха" - еще самое невинное. Если не побоялся, конечно. Удивительно только, что он не переспал с ней сначала...
- Он не сказал, он почувствовал! Я не знаю, как объяснить! Так плохо... Я не понимаю! Я ему нравилась, и продолжала нравиться, и сверху это, как горячая пена, как неправильный звук... Как может нравиться женщина, которую так... так... не любишь?
- А потом?
- А потом я убежала.
И ревела где-нибудь на пляже... Вот несчастная девочка, а он еще удивлялся, зачем Бенджамен изолирует иммигрантов. Вот за этим. Понятно, что он о ней подумал и что почувствовал... но какие Таиша выбрала интересные слова... "Нравилась", "не любишь". Интересно, что они для нее значат? Или она просто не знает менее литературных эквивалентов?
- Бедненькая, - посочувствовал Алистер, обнимая обиженную девушку поудобнее. Гиата, морщась расстроенно и обеспокоенно, гладила ее по плечам.
- Я тоже не понимаю, - пожаловалась она. - Хотя у меня так было однажды.
- В Федерации другие обычаи, - попытался объяснить Алистер, подозревавший, что этого экскурса никто, кроме шпионов, не поймет. - Женщины там не предлагают секс. А если предлагают, то они считаются непорядочными, и о них могут подумать, что они хотят денег за секс.
- Он так подумал? - спросила Таиша, все еще всхлипывая.
- Наверняка.
- А почему это плохо?
- А у вас бывает?
- Не знаю, - несколько неожиданно ответила Гиата. - Не слышала. Наверное. Кто-нибудь всегда что-то покупает и обменивает... Но почему он так ее... возненавидел?
- Есть слово "презирать" - ты его знаешь? - спросил Алистер.
Гиата покачала головой.
- Посчитать хуже себя, подумать плохо, решить, что ты не заслуживаешь уважения.
- Так... сильно? - спросила Таиша, наконец-то выглядывая из своего убежища и вытирая глаза. - Разве можно кого-то просто... не уважать... так сильно?
Алистер не нашелся, что ответить, поэтому просто посоветовал: "Не расстраивайся, он просто ничего не понял", - и опять притянул девушку к себе.
- Я сейчас конфеты принесу, - пообещала Гиата, выскальзывая из кровати. - И Алистер нам расскажет что-нибудь хорошее. Ты расскажешь?
- Хотите сказку? - предложил разведчик, которому в первый раз с момента прибытия на Гизаэллу не хотелось анализировать ни диалоги, ни реакции, ни что-либо вообще, но зато очень хотелось начистить рыло идиоту-соотечественнику. - Про фею, тыкву и бал. У вас бывают феи?
От сказки, конфет и объятий-поцелуев Таиша успокоилась, ожила, задала пятнадцать неожиданных вопросов про "Золушку" и воспряла духом настолько, что потребовала любви и ласки, после чего стало кристально ясно, что даже если утешитель и выберется из постели живым, то во дворец он сегодня все равно не попадет. Ну и черт бы с ним. В конце концов, о таком непрекращающемся загуле большинство населения Федерации может только мечтать - ну, или читать в журналах про кинозвезд. Раньше Алистер думал, что журналы преувеличивают; теперь он в этом уверен не был.
Ближе к вечеру они опять сходили на рынок, где "гость со звезд", начавший чуть лучше ориентироваться в местных обычаях, купил обеим девушкам по пестрому браслету из ракушек и камешков и еще одежды себе. Девушки немедленно напялили подарки, пошептались, потом Гиата убежала в сторону и вернулась со свертком. За обедом - местной вариацией бутербродов - в тени цветущего куста сверток был торжественно вручен ему. Под пестрой тканью скрывался кинжал в новеньких палевых ножнах. Сначала Алистер подумал, что ножны кожаные, а рукоять - костяная, но, присмотревшись и потрогав подарок, разобрал, что чехол из растительного материала, а рукоять - из ракушки. Это какой же должен был быть моллюск? Металл клинка был яркий и светлый; острый край резал как бритва.
Как и положено историку, Алистер любил старинное, тем более инопланетное, оружие, был абсолютно очарован и благодарил девочек совершенно искренне, но как только он пристроил нож к поясу, его посетило логичное, хотя и обидное, сомнение.
- Гиата, а мне вообще разрешено иметь оружие?
- Почему ты спрашиваешь? - удивилась девушка, слизывая комок липких водорослей с пальцев.
- Я же не гражданин Империи.
- Как такое может быть? Ты же здесь!
- Мало ли что может быть, - начал Алистер, но переформулировал по дороге: - Что, все, кто здесь живет, могут носить ножи и бластеры в городе?
- Если хотят.
- А вы почему не носите?
- Почему не носим? - удивилась Таиша. - Просто ножны эти платья на сторону перетягивают. У меня есть в сандалии, смотри.
В подошве обуви, в специальном кармашке, действительно оказался запрятан острый нож: легкий, тонкий, похоже, пластиковый, но острый и гибкий, как стальной. Алистер повертел его в руках и вернул девушке.
- Ходить не мешает?
- Нет, что ты, он же специально сделан.
- А зачем тебе?
- Если нырять соберусь или уплыть с пляжей. Без оружия нехорошо, там хищные рыбы.
- Чем тебе поможет нож против рыбы?