Про "все живое", учитывая реакцию Таиши на несчастную судьбу волшебного леса, прозвучало очень убедительно. Про детей и военные базы - тоже.
- А какой смысл бомбить социологов?
- Ну что ты все так буквально понимаешь! Никто никого не бомбил. Мы просто забрали у них жертв эксперимента, и то не всех, а которые сами хотели. И из колонии тоже забрали не всех, даже не половину. Вам они все равно не были нужны.
- Это почему нам были не нужны социологи?
- Социологов мы оставили, - ответил Райни, улыбаясь до ушей. Алистер и сам поражался бредовости разговора. - Забрали подопытных. Они, конечно, все когда-то подписали документы о добровольном лечении, но некоторые с тех пор пожалели. Вот кто пожалел, тот уехал.
- И от чего их лечили?
- От гомосексуализма.
Алистер, готовый с удовольствием продолжать то ли спор, то ли допрос, осекся на следующей фразе. Об этой станции он, оказывается, слышал краем уха незадолго до своей отправки в Империю, и еще успел подумать, что кому-то совсем делать нечего.
- Что не спрашиваешь, как? - усмехнулся Райни.
- Неинтересно. А зачем вам сдалась колония строгого режима?
- Эрвин туда летал смотреть, на что они вообще похожи, подружился там с кем-то и умолил Элиса дать им всем возможность переехать. Кто-то переехал.
- И поднял у вас преступность на сто процентов?
- Не-а, у нас сложно ее поднять.
Разговор закручивался все дальше и интереснее. Алистер спрашивал бы и дальше, но, отвернувшись от экрана, чтобы лучше видеть собеседника, увидел, что по искаженному лицу Тамира, сидящего за соседней с Райвеном панелью, текут слезы, и, пораженный, забыл, что хотел сказать. Тамир смотрел, не отрываясь, на экраны, его руки были плотно прижаты к серому пластику консоли, а крупные капли катились из глаз по щекам и падали на уже промокшую синюю рубашку.
- Что с ним? - Алистер потянулся тронуть имперца за плечо и был перехвачен за руку.
- Не мешай, - велел Райни. - Он работает.
- Но он плачет!
- Когда-нибудь перестанет.
- Почему?..
- Тамир недавно у нас. - Райни облизнул губы и мотнул головой. Что обозначал этот жест, Алистер не понял. - Он еще учится, а работа с несколькими усилителями часто болезненна. Привыкнет и не будет реветь.
- Ему нельзя как-нибудь помочь?
- Можно попросить Райвена пробить сопротивление за него, но тогда он не научится.
- Даже советом нельзя?
- Может быть... - Райни нахмурился и оглянулся, но кроме них, Тамира и Райвена в комнате никого не было. - Сейчас посмотрю, где он...
Имперец осторожно потянулся к панели через руку Тамира, коснулся пластика, замер, отдернул руку, как ошпаренный, и даже отступил на шаг...
- Что-то не так?
- Все не так! - огрызнулся Райни, и Алистер не решился спрашивать дальше. Сделав несколько глубоких вдохов, шпион расправил плечи и шагнул к машине, но касаться ее не стал, а обернулся через плечо и сказал: - Обними меня.
- Зачем?!
- Затем! Ты хочешь, чтобы я ему помог, или нет? Без тактильного контакта я не могу.
Первым побуждением Алистера было послать Райни так далеко, как только возможно в родном языке, но потом он увидел, что разведчика бьет дрожь, а на смуглом лице через загар проступает зеленоватая бледность, и вспомнил, как колотило Ленни после работы с машиной. Он тогда думал про "истерику без повода"... Повод явно есть, раз Тамир, которого не проймешь ударом ножа, ревет в три ручья... может быть, он смотрит сейчас, как поживает мама, если Риэл не врал. Алистер подошел поближе и обхватил Райни за плечи.
Разведчика трясло болезненной крупной дрожью, и Алистер против воли прижал его к себе покрепче, стараясь ее хоть как-то унять. Райни снова коснулся пальцами панели, помолчал минуту, две, три... Озноб не прекращался, но с Ленни они это уже проходили, и Алистер всерьез забеспокоился, только когда Райни закашлялся и обвис в его руках. Ну вот и что с ним делать теперь? Оттащить подальше и уложить на пол, откуда не больно падать? Наверное, он бы так и сделал, если бы еще через пару секунд разведчик не обрел способность дышать нормально, не выпрямился и не сказал срывающимся голосом: "Тамир, в два раза дальше, чем тебе полезно. Отходи. Отходи; хочешь сгореть раньше срока? Нет там ничего срочного, отходи, не увлекайся. Ты меня слышишь? Так слушай!"
Внешне в Тамире ничего не изменилось, но что-то Райни удовлетворило, потому что он встал еще прямее и сделал попытку отойти от экрана, по-видимому, забыв о том, что его удерживают. Алистер сжал его покрепче, отступил к окну и с облегчением сгрузил на подоконник. Имперец привалился к каменной поверхности неудобно, боком, и начал заваливаться вниз - пришлось опять подхватывать и усаживать на пол. В процессе обустройства шпиона Алистер с ужасом увидел, что он тоже плачет, давясь слезами, постоянно вытирая лицо, кусая губы... да что ж у них стряслось? Но, по крайней мере, ниже пола тут никто не упадет, а пол недалеко. Алистер отпустил Райни, огляделся, убедился, что Тамир еще погружен в свое телепатическое не пойми что, а вот Райвен уже встал с кресла и неодобрительно разглядывал подчиненного, но пока молчал.
- Что с ним? - спросил Алистер.
- Это я тебя должен спрашивать... - Райвен подошел поближе, сел рядом с Райни и крепко прижал его к себе. Шпион уткнул лицо ему в плечо и разревелся в голос, вцепившись в начальство, как в спасательный жилет. - Что произошло?
Алистер рассказал, как мог. Райвен поморщился, но смолчал и погладил Райни по растрепанным волосам, другой рукой по-прежнему крепко обнимая его за плечи.
- Ты так мне ничего и объяснишь?
- Объясню, - вздохнул Райвен. - Тебе уже говорили, что Райни "сгорел" с полгода назад, или не успели?
- Что-то в этом роде говорили.
- Так вот, это не метафора от любви к драматизации. Что-то в людях необратимо меняется, и перенести плотный контакт с техникой они уже не могут. Кроме того, что телепатическая работа становится болезненной не от случая к случаю, а постоянно, любой разговор с машинами очень эмоционально тяжел. Насколько - ты сейчас наблюдаешь. Он еще сутки не сможет ни работать, ни играть. Я ему влеплю еще, когда придет в себя. И ты тоже хорош.
- А что я?
- Сам не видел, насколько ему плохо? Сложно было меня окликнуть?
- Мое какое дело? - возмутился Алистер, которому почему-то стало ужасно стыдно, и это чувство его категорически не устраивало. Райвен, против ожидания, не разозлился, а только мотнул головой, отметая возражение.
- Если у тебя на глазах происходит что-то неправильное - это всегда твое дело, - возразил он. - Или ты до сих пор считаешь, что мы тебе враги и наши неприятности тебе только на пользу?
- А кто вы? - устало спросил Алистер.
- Тебе лучше знать. Но если враги, тогда кто Гиата с Таишей?
- А пошел ты, - отозвался уязвленный "гость со звезд", у которого не было другого ответа.
- А по существу? И не кипятись; можно подумать, я из тебя военные тайны выбиваю.
- Не знаю, - признался Алистер. Он долго выбирал между ответом по существу и матерной руганью, но всхлипывающий в объятиях начальника Райни действовал на нервы, и ругань почему-то показалась неуместной. - То есть про девочек знаю, а вот про вас - нет. Ненавидеть вас не за что, а дружить нам не с чего, даже если забыть о том, что наши государства воюют.
- А если мы выиграем войну, как ты думаешь, что случится?
- Не выиграете.
- Выиграем обязательно, дай только срок. Так что?
Хороший вопрос. Если... если Таиша и Гиата - типичные представители Империи, а разведчики, как им и положено, отклонения от нормы, то - что? Распустят и перестреляют армию, посадят своих губернаторов и украдут полезные ископаемые? Девочки-мальчики, которые представления не имеют, чем занимается собственный сенат, опекают иммигрантов и льют слезы по судьбе волшебного леса? Не смешно.