- И что это на деле означает, понимаешь?
- До какой-то степени. Это значит, что если кто-то кого-то убил, то его нельзя посадить за это в тюрьму, пока сколько-то человек не докажут друг другу, что он действительно это сделал. Но можно посадить на всякий случай, пока доказывают, или если убитый работал в правительстве, или... или еще что-то, что я забыл.
- Почему я этого детям битый час растолковать не мог? - риторически поразился Алистер, усаживаясь к столу. Из окна тянуло свежим ароматным ветерком, и работать сразу расхотелось. Похоже, в окнах без стекол была своя прелесть...
- Потому что мне это объясняли два года - уже после того, как я вызубрил словарное определение, - поделился Райни. - А им это зачем?
- Они книжку читают. А как вы обходитесь без презумпции невиновности?
- А зачем, если можно за пять минут узнать, делал что-то человек или нет, и почему, и когда, и с какой целью?
- А если кто-то подделает результаты?
- Как и кто?
- Ну, скажем, преступник заплатит... кто там у вас вместо судьи, и судья скроет факты.
Все присутствующие разведчики, как по команде, посмотрели на него непонимающими черными глазищами. Можно и даже нужно было, наверное, продолжать выяснять и, вероятно, узнать, что происходит в Империи в таких случаях, но Алистеру на сегодня хватило и детей, поэтому он только махнул рукой и активировал свой экран.
На этот раз он решил начать с первых минут допросов - частью чтобы поберечь нервы, частью чтобы лучше "познакомиться" с объектами, в которых чем дальше, тем больше находилось характерных черт. Миэли оказался самым любопытным или, по крайней мере, задал больше всего открытых вопросов на час записи. Дариэль с интересом рассматривал все, что попадало в его поле зрения, но спрашивал мало, а вот отвечал охотнее, хотя создавалось впечатление, что он делал это не из страха перед тем, что с ним могут сделать, а потому, что искренне считал - люди, на территорию которых он вторгся, имеют право на какие-то ответы. Цель своей поездки он открыть отказался, а вот про Империю вообще говорил много и охотно, хотя на конкретные вопросы о численности и расположении чего-либо тоже не отвечал. Когда ему в первый раз пригрозили пытками, он кивнул спокойно и понимающе, как будто другого и не ожидал, - ведшего допрос лейтенанта передернуло от такой реакции.
Этани, намеренно или нет, сразу сжег за собой мосты, сказав, что беседовать по делу не имеет права, а болтать попусту не хочет, но готов дать своим новым знакомым координаты своего начальства, у которого они могут спросить все, что душе угодно. По какой-то странной причине это предложение не было принято. А вот Алистер хотя бы попробовал бы, будь он на месте ведшей допрос команды... Вдруг начальство сказало бы больше? А может и к лучшему, что не стали, - подумать ведь страшно, чего им наговорил бы Элис. Хотя в таком случае могли бы обойтись малой кровью. Он, для приличия поломавшись, наверняка рассказал бы про спутники и получил бы своих даже не помятых пилотов обратно. Или потому его никто и не оповестил? Потому, что с самого начала ни у кого не было желания возвращать пленных, ни до, ни после допроса соответствующей степени? Зачем? Чтобы расстрелять? Чушь какая... Или чтобы скрыть сам факт пыток? Так по группе с первого дня было понятно, что их этим не удивишь...
Тайниру, как и Миэли, было интересно все вокруг. Он даже предложил, вогнав этим в ступор и Алистера, и, наверняка, всех остальных: "А давайте по очереди. Я отвечаю на ваши вопросы, а вы - на мои". Любопытно, что он сказал бы о своем задании, если бы ему дали шанс? Соврал бы? А что, эти могут... Но, к сожалению, обмениваться информацией никто не согласился, и после нескольких раундов угроз Тайнир послал всех лесом и замолчал. Если угрозы такого плана рассматриваются как оскорбления высшей пробы, то он еще проявил недюжинную выдержку...
Риннэ, в отличие от остальных своих товарищей, Федерацией интересовался мало, сидел неподвижно, скучный и расстроенный, в неудобном кресле и отвечал на прямые вопросы либо по существу, либо: "Не буду об этом говорить" (причем у Алистера сложилось устойчивое впечатление, что не по какой-то таинственной системе, а как в голову взбредет), - и вообще выглядел именно так, как должен плененный вражеский лазутчик, вот только на фоне остальных своих товарищей он выделялся ярким контрастом, и можно было даже заподозрить, что он просто издевается.
Чем дальше, тем больше Алистер проникался сочувствием к тем несчастным, которым выпало анализировать ответы и поведение имперцев. Все ведь, как на подбор, разные, все непонятные и на нормальных людей ни чуточки не похожие. Интересно, вывел кто-нибудь какую-нибудь закономерность или все-таки нет? А сам Алистер вывел бы, если бы не слышал на Гизаэлле через слово "у кого как", не видел Алли, бесстрашно сующего руку в пламя, не слышал Райни, которому "может быть, будет не плевать" на выговоры начальства, не крутил любовь с девочками, не понимающими слов "положено", "так надо" и "принято" - вот только не надо вспоминать, в какой именно ситуации он это выяснил.. И все-таки, почему Риннэ был "как в воду опущенным" с самого начала? Ленни рядом не оказалось, и Алистер окликнул Одени:
- У тебя есть минута?
- Угу, - девушка вскочила со стула и подбежала к нему. Похоже, ее обрадовало внимание, и Алистер, до того предпочитавший отрывать от работы мальчишек, а не постоянно сосредоточенную девушку, обозвал себя нехорошим словом и мысленно пообещал, что теперь от нее не отстанет. - Что случилось?
- Ничего, просто я не понимаю, почему Риннэ был таким расстроенным с самого начала.
Фраза прозвучал бредово, но Одени явно не считала попадание в плен причиной для плохого настроения, так что поняла его без труда.
- У него погиб катер. При сопротивлении. Ему просто не до разговоров.
Учитывая, как они привязаны к технике, неудивительно...
- Спасибо, Одени.
- Всегда пожалуйста. Ты что-то интересное нашел?
- Пока просто ищу.
- А. Удачной охоты.
Девушка вернулась к своей машине, а Алистер переключился на зацепившие его вчера сцены расстрелов. Смотреть все записи "насквозь", даже бегло, было выше его сил, а сцены казни еще можно было заставить себя проглядеть, хотя, конечно, не хотелось. Как оказалось, выбор был правильным. То, что он искал, прорвалось из подсознания в лобные доли в тот момент, когда десяток пуль размазал Этани по стене.
Все... шпионы, пилоты, кто они на самом деле? и есть ли у них вообще какое-то обобщающее название?.. встретили расстрел внешне спокойно. Не как трагедию, не как избавление от мучений, а как что-то естественное и их не касающееся, как дождь за окном. Но каждый из них, тем не менее, незадолго до смерти на секунду перевернул ладонь в успокаивающем жесте: "Все в порядке", - и в записи с Этани Алистер осознал наконец, что же казалось ему неправильным в этом жесте раньше. Отгоняя от себя непроверенные выводы, он просмотрел все сцены казни еще по разу. Хорошо было бы вырезать эти кадры и посмотреть на них рядом, но для этого надо просить кого-то о помощи... не сейчас. И так хорошо видно, что этот жест вырезан не пойми откуда и искусственно вставлен во все сцены... да, за определенное время до смерти. Можно секундомер настраивать. С какой целью, когда и, главное, кем? Спросишь соседку и наверняка получишь уверенный ответ: "Федерацией!" - а на самом деле? Зачем кому-то в разведуправлении подделывать не предназначенные для дезинформации записи допросов, да еще и таким образом? Ладно бы они вырезали из них применение пыток, так ведь нет же! Нафига вклеивать идентичные жесты в "последние минуты вражеских шпионов"? Не факт, что кто-то в Федерации вообще знает, что этот жест означает, а вот в Империи его знают все... Но неужели же шпионское гнездо переделало или, того хлеще, полностью фальсифицировало записи только для Алистера? Не может быть, чтобы он был им так нужен... А если не только для него? Если это Империи по каким-то внутренним причинам нужен "страшный внешний враг", и они вот так его создают? Возможность леденяще-реальная... но, опять же, зачем этот одинаковый жест? И почему он выглядит таким... чужеродным на всех пленках, кроме одной? У Миэли он выглядит менее чужеродным, хотя и там... Если бы у него был нормальный компьютер, можно было бы прогнать записи через аналитические программы и разложить все на мелкие-мелкие кусочки. Просчитать, у кого сломаны какие кости, оценить падающие тени, сопоставить пластику, в конце концов... На глаз этого не сделаешь... И все-таки Алистер сравнил записи еще раз, а потом еще и еще. Жестикуляция Миэли и Дариэля казалась самой естественной... На самом деле, если бы Алистер не перестал доверять своим глазам, он мог бы поклясться, что запись с Дариэлем не изменена вообще. Но понять, кто и что именно поменял, как и где, - было выше его аналитических способностей, по крайней мере, без соответствующей аппаратуры. Алистер остановил последнюю сцену, встал и, едва не натыкаясь на мебель, устремился к выходу.