– Хочешь? – Петр протянул мне бутылку.
– Нет. Не хочу, – ответил я и, решив смягчить свой отказ, добавил:– Тут и одному мало.
– Что верно, то верно, – с облегчением ответил тот и сделал большой глоток.
Мне показалось, что Джек с осуждением посмотрел на своего хозяина. Петр отстегнул поводок, предоставив псу полную свободу. Тот по достоинству оценил этот поступок и грациозно зашагал сбоку от нас, изредка отбегая, чтобы, забавно задрав лапу, справить свои собачьи дела.
Петр Савельич почти не обращал внимания на своего питомца. Без умолку болтая, он прерывал свою речь только для того, чтобы промочить горло. Петр начал издалека, рассказывая, как в детстве увлекался машинами, затем вдруг перескочил совершенно на другую тему и принялся за повествование о своем знакомстве с Марьей Петровной. А потом, ни с того ни с сего, вспомнил, как спасал Джека от чумки.
– Когда мы его взяли, – повернул голову в мою сторону Савельич, словно вспомнив обо мне, – он был еще совсем маленьким щенком. Таким забавным. Лапы широченные. Хвостик маленький. Глаза умные. А шустрый какой! Бросишь ему мячик, а он давай его грызть. Энергии хоть отбавляй! А как за палкой бегал! Бывало, я брошу ее подальше, а он стремглав за ней. Если потеряет из виду, то по запаху найдет, возьмет ее в зубы и ко мне. А я ему что-нибудь вкусненькое на ладошке взамен протяну. Как поощрение. Прошло немного времени, смотрю, а Джек какой-то квелый стал. Я ему ключи от машины бросаю, а он почти не реагирует. Что-то явно не так. Я к ветеринару. Он в городе живет…
Далее пошел длинный рассказ о ветеринаре, суть которого сводилась к следующему: Им оказался черно-лиловый негр, сын вождя какого-то племени из Центральной Африки. К нам в страну он приехал давно. На учебу. Женился на местной девушке, которая училась вместе с ним на том же факультете. Животных он любил, а специалистом был отменным. Вот и пошла о нем молва…
– Приезжаю я вечером к Шейху, так звали этого негра, – увлекшись, продолжал Петр. – Звоню в дверь. Тот открыл, а меня чуть кондрашка не хватила. Представляешь, появляется этакий шкаф, семь на восемь, восемь на семь, в белой майке и такого же цвета трусах. Весь черный, аж лоснится. Ну, думаю, все. Глюки начались. Но тот вдруг широко улыбнулся. Страх у меня и прошел. Короче. Рассказал я ему о своей беде. Негр выслушал меня и, попросив подождать в коридоре, скрылся в комнате. Вскоре он вернулся уже одетым и с чемоданчиком в руках, заявив, что готов ехать. При условии, если я довезу его потом до дома.
Тут Петра снова понесло в сторону, и он принялся вдруг говорить об Алле, жене Шейха. О том, какой у них славный сынишка, которому достается от его сверстников за то, что не похож на них. Савельича уносило все дальше и дальше. А мне стало интересно узнать, как проходило лечение собаки. Она, хоть и походила внешне на наших домашних питомцев, но отличия в анатомии возможно имелись.
– Ну и что было с Джеком? – задал я вопрос, когда Савельич на мгновение замолк, чтобы вдохнуть воздуха в легкие.
– С Джеком? – переспросил меня Петр и, возвращая свои мысли в прежнее русло, продолжил: – Ах, да… Так вот…
Не стану утомлять вас, дорогие читатели, излишними здесь подробностями обследования и лечения собаки. Отмечу только, что Джеку пришлось поставить капельницу, а Савельичу ее держать и потчевать в дальнейшем специальными пилюлями.
Так за разговорами мы дошли до конца улицы. Еще немного – и свалка. Но тут в поведении овчарки произошли резкие изменения. Шерсть у нее встала дыбом. Инстинкт есть инстинкт. Стоило Джеку увидеть кошку, как он тут же забыл о необходимости соблюдать приличия и вести себя достойно. Стремглав бросившись за зверьком, разъяренная псина перестала реагировать на команды Петра.
Котяра вскарабкался на ближайшее дерево с быстротой молнии. Забравшись на приличную высоту и почувствовав себя в безопасности, пушистик устроился на толстенном суку и, свесив хвост, с презрением шипя, стал взирать на заходящегося от лая Джека, всем своим видом как бы говоря:
– На-ка! Выкуси!
Пес встал на задние лапы, опершись передними на ствол дерева, и, задрав морду, громко лаял, словно отвечая:
– Погоди! Только спустись…
Он так и продолжал бы лаять, если бы не Петр. Савельич подошел к Джеку и, пристегнув поводок к строгому ошейнику, оттащил разъяренного пса от дерева.
Мы двинулись дальше, держа собаку на поводке. Овчарка быстро успокоилась, а Петр счел нужным пояснить, что раньше Джек так себя не вел. Это был добродушный щенок, не проявлявший агрессивности по отношению к кошкам. Наоборот, из него так и выпирало добродушие. И любопытство тоже. Он так и норовил познакомиться со всеми, естественно, на свой манер.