В этот день состоялась моя скоропостижная встреча с дженералем Гу-Сином. Ранним утром сотрудники СОС вытащили меня из постели, разрешили только побриться и стояли над душой, пока я крепко не порезался «двумя близнецами». Нашли пластырь, заклеили мне щеку, не дали позавтракать и отвезли в Планетарий. Я поднялся на Чердак в Заоблачный кабинет. Дженераль поздоровался со мной крепким рукопожатием и сочувственно спросил:
— Что это у вас со щекой?
— Спешил. Брился. Порезался.
— Бритва старая?
— Нет. Рожа старая.
— А вы бороду не пробовали отпускать?
— Было дело. Давно. Когда служил навигатором.
— Да, по себе знаю, в навигации бриться лень. Взгляните внимательно, вы не знакомы с этим человеком?
И дженераль предъявил мне склеенные фотографии, которые он конфисковал в ресторане «Метрополь». На них запечатлелись в непотребном виде три полуголые метропольские девки — Верка в мундире с погонами подполковника, Надька в офицерском галстуке и Любка в сапогах; а с ними (или под ними, или между ними — оргия в разгаре, в свалке не разберешь) какой-то веселый молодой офицер (надо понимать, подполковник) в надетой набекрень военно-морской фуражке с двуглавым крабом.
— Нет, не знаком, — поспешил откреститься я.
— Посмотрите еще раз. Неужели не узнаете?
Я присмотрелся и наконец-то узнал Богатенького Арлекино. Значит, этот пацан совсем даже не лейтенантик, как я считал, а подполковник. Наверно, я не сразу узнал БэА, потому что он был голый, без бородки и усиков, да еще с фуражкой набекрень и зачесанными набок волосами. Ну и я никак не ожидал увидеть в этом сопляке того таинственного ночного подполковника.
— Да, мы немного знакомы.
— Кто же он?
— Я даже не знаю, как его зовут. Я с ним познакомился на Маракканне. Это тренер Легкоступовой, Анфиски. Или кем он там ей приходится.
— А раньше вы его никогда не встречали? До того, как вы познакомились на Маракканне? Посмотрите внимательней.
Я опять стал разглядывать фотографии. Несомненно, я знал этого человека еще до Маракканны. Где я мог его видеть? Этот БэА мне в сыновья годился.
— Вы очень хорошо его знаете, но не узнаете. И это при вашей-то профессиональной памяти, генерал?
— Ваш вопрос о профессиональной памяти — для медицинской комиссии, что ли? Мне пора сдавать дела?
— Что вы, что вы, не комплексуйте! Я на вашем месте тоже его не узнал бы, но я не хотел бы сейчас очутиться на вашем месте. Знаете, он жаловался на вас. Мол, вы его невзлюбили, задираете, манкируете, делаете замечания при посторонних...
— Жаловаться — недостойно офицера!
— Да, конечно. Жаловаться, особенно на коллег, недостойно для офицера, но когда вы поймете, кто он такой, ваше мнение о его достоинстве или недостоинстве изменится. Еще вчера я хотел вас свести, познакомить, оставить наедине, вы бы расположились — да хоть бы вот здесь, за моим столом. Побеседовали бы с этим молодым человеком.
— О чем мне с ним беседовать?
— Да о чем придется.
— С какой целью?
— Не целясь. Навскидку. Вам было бы интересно. А нам — полезно. Но доктор Вольф отсоветовал. Даже запретил эту встречу.
— При чем здесь доктор Вольф?
— Все это очень трудно объяснить. Вы спрашивайте, спрашивайте! Важно, чтобы вы сами догадались, кто он такой.
— Просто скажите прямо: кто он такой?
— Ага, прямо... Да вас на месте кондрашка хватит, если я прямо скажу.
— Да кто он мне, чтобы меня кондратий хватал, — сват, брат, кум, отец родной?! Я с ним свиней не пас.
— Вот-вот-вот! Тепло!.. Даже горячо! Вы рядом, вы почти догадались!
— Он офицер Службы Охраны Среды?
— Он? Да, офицер. Но... э... из другой среды... Из другой, родственной нам Службы.
— Какой?
— Аббревиатура вам ничего не скажет. У нас СОС, а у них SOS. Они тоже охраняют... э... другую среду.
— Скажите хоть, как его зовут, этого подполковника?
— Я-то могу сказать. Да вот кондратий... без доктора не имею права.
— Что же, вызывать с Маракканны доктора Вольфа?
— Он уже здесь.
— Давайте доктора.
— Он у вас за спиной.