— А, это ты, — сказал он.
— Да, это я.
— Что ты здесь делаешь, Везунчик?
— Пришел наниматься.
— Кто пришел наниматься? Ты?
— Я.
Тиффози совсем очумели, узнав меня.
— Пошли к тебе, поговорить надо, — сказал я.
Мы отправились к Степану домой. Ничего у него была комнатушка на первом этаже, удобная, — двери нараспашку, входи-кто-хошь, к тому же всегда в случае чего можно выпрыгнуть в окно.
— Садись. Как там Лобан? — ритуально спросил Мазила, выставляя мне единственный в комнате кривой стул. Сам уселся на подоконник.
— Мне некогда говорить о Лобане. Ты мне нужен, Степа.
— Сколько ты мне дашь?
— Почему ты не спрашиваешь, что нужно делать?
— Сколько ты мне дашь?
— Сколько захочешь. Ящик коньяка и холодильник с закуской.
— Что нужно делать?
— Найди мне Сан Саныча, дядю Витю-Пентагона и Колю-электрика.
— Разве они еще живы?
— Узнай, найди.
— Это обойдется дороже ящика коньяка.
— Не дороже денег. — Я кинул на стол пачку хрустящих стокварковых купюр, половину своего генеральского жалованья.
Мазила чуть не выпал из окна.
— Это еще не все. Ты давно не был в отпуске...
— Я никогда не был в отпуске.
— Вот и хорошо. Поработаешь. Ты отправишься на «Маракканну». В отпуск от безработицы. Будешь пить коньяк в моей комнате и отвечать от моего имени по вертушке. Недели две-три, месяц, два. Сколько понадобится. Будешь ходить в моей спортивной форме. Будешь лечиться у доктора Вольфа. Ужинать будешь на камбузе у шеф-кока. Обед он тебе сам принесет. А к завтраку ты все равно не встанешь. Что еще... Ребят не спаивать. Деньги кончатся — дам еще. У меня их много.
— Да зачем все это?
— Не твое дело.
— Так не пойдет. Я должен знать.
— За мной охотятся.
— Но мой голос — не твой голос.
— Ты будешь отвечать пьяным голосом.
— Я не уверен, что захочу там пить.
— Не пей, молодец. Но отвечай пьяным голосом: пьяный голос по вертушке — он и есть пьяный голос — мой, твой, ничей.
— А можно взять с собой Левку Курица?
— Нет. Ты один. У Левки свои дела.
— Телевизор-то хоть у тебя есть?
— Там все есть. Если чего не найдешь — щелкнешь пальцами, Хуго тебе принесет.
<...>
ЯВЛЕНИЕ САН САНЫЧ-САНА. СРЫВ С РЕЗЬБЫ. ТОК ВРЕМЕНИ.
ГЕНЕРАЛЬСКИЙ КОЗЕЛ. Степан отправился на розыски, а я выбросил из его комнаты старый стул, заказал холодильник с едой, купил коробочку с дорогим домино (из зеленой яшмы с точками золотого тиснения), четыре приличных кресла, ящик «Соломона» и демонстративно выставил ящик на подоконник, чтобы все Посторонние Наблюдатели, какие есть на свете, видели, что я простой парень и занимаюсь тем, чем занимаются простые парни — выпивают и забивают козла.
<Я оправдывал свое поведение тем, что жеребцам к профессиональным футбольным навыкам следовало прибавить практические умения сантехников-монтажников — чинить силовые краны, менять подпространственные трубы, прочищать галактические унитазы — да-да, все это нужно было уметь для проведения решающей операции в ПРОГЛОДЕ. Я уже где-то писал об этом: комбинации «крест», «вертушка», «сливай воду» и пр. входили в систему Лобана. Ребятам нужен был хороший тренер-сантехник, специалист этого дела. Да, Сан Саныч-сан нужен был для Проекта, но это всего лишь оправдание моего срыва — я просто крепко перепугался из-за этих закорючек — да, испугался! нервишки стали ни к черту!>
На следующий день подоспел холодильник с едой, я был уже хорош, а Степа Мазила за это время провел чуть ли не вселенский розыск. И Сан Саныч-сан нашелся! Жив курилка! Нашлись все старички — и Сан Саныч, и Коля-электрик, и дворник дядя Витя-Пентагон, названный так за склонность к силовым решениям всех вопросов и за пятиконечную звезду в ухе. Они все втроем жили в каком-то занюханном Доме Ветеранов на краю какого-то Красного Сурогата. Степан привез их в медицинском «воронке»:
— Сантехника вызывали?
И передо мной появился Сан Саныч-сан. Он был испуган, не знал, куда и зачем его притащили, и держал заветную фигу в кармане. Из-за его спины выглядывали такие же дрожащие Коля-электрик и дядя Витя-Пентагон.
Я дал Степану ключ от моей маракканнской резиденции. Мазила засел там вместо меня и честно пил один (или не один, не знаю), отвечая на звонки, — месяц? два? три? — не знаю, не помню, я находился в каком-то релятивистском коктейле — время слилось с пространством, пространство смешалось со временем, и Посторонние Наблюдатели, возможно, поверили в то, что мне на все наплевать.