БЕЛАЯ НОЧЬ.
ОТ БЕЛ АМОРА. С Западного полюса «дыни» пришло сообщение от дженераля Гу-Сина (он руководил западным стартовым комплексом): операция «Белая Ночь» началась, наблюдательный выстрел произведен синхронно со свистком арбитра Матча Смерти, Брагин ушел туда...
— На Тот Свет, — сказал дженераль Гу-Син.
Через 45 минут (по часам Брагина — через 15 секунд) Брагин должен вернуться. Ловить его будут морячки на Нейтральной Полосе. (Оба экспериментальных контейнера с чучелами они отловили быстро и без проблем.)
За 60 минут до начала операции Племяш уже находился в контейнере, сжимая двумя пальцами вытянутой правой руки «Афину». Поза была неудобна, но тысячекратно оттренирована, к тому же ему не приходилось прилагать усилий — специальный рукав и перчатка с захватом надежно удерживали «Афину» и ориентировали ее по п.—в. и в.—п. (Эти рукав и перчатка за короткий срок были разработаны двумя исследовательскими институтами и одним экспериментальным текстильным заводом.) Специалисты из группы Цукермана принялись натягивать рогатку. В укрытия никто не уходил — мы решили не строить укрытий, какие уж там укрытия, если конец Света, — просто отошли подальше от стартового комплекса, чтобы не мешать спецам.
16—30-я минуты.
МАТЧ СМЕРТИ.
ОТ ЛОБАНА. Наши железнодорожные негры <Кома и Гома> разыграли быструю фланговую атаку с прицельным навесом. Стрема выпрыгивает, промахивается, Чайник бьет ему кулаком в лицо. Ненарочно. Кровь из носа. <...> Арбитр не назначает пенальти. Доктор Вольф уже на месте. Играем без Стремы. <...> Несколько минут сумбурная беготня в центре полигона без выпадов. Стрема вернулся на полигон. Получил пас от Ираклия, отдал Нифуясе, тот ударил издали. По воробьям. <...> Макар еще даже не вступал в Игру, только мячи подкидывал. <...> Я даже не заметил, как мы забили третий гол! Повернулся к Степану что-то сказать, а тут гол! 3:0! Кто забил?! Фонарь! Как?! Степан объясняет: спружинил издалека, получился сухой лист, Фонарь сам не ожидал, Чайник среагировал, но пропустил под собой. Игра сделана!
Президент д'Эгролль даже не аплодирует. Странно. Хант поднимается из своего кресла и с ненавистью смотрит на Президента. Президент отводит свой мрачный взгляд.
БЕЛАЯ НОЧЬ.
ОТ БЕЛ АМОРА. ПРИЗНАК КОШИ. От Брагина никаких известий. А их и не может быть. Рано еще. Брагину еще пять секунд до своего возвращения, а нам — пятнадцать минут до его возвращения.
Рогатка натянута. От нечего делать опишу ее. Рогатка представляет собой — что же она представляет собой? — обыкновенную рогатку: два крепеньких квазара, разнесенные на пять световых лет с минутами, а между ними или за ними, в нашем углу треугольника, — стартовая площадка с контейнером, который надежно схвачен натянутой от квазаров эластичной диффузионно-пространственной тканью Гусочкина. Были предложения использовать принцип лука или арбалета, но победила рогатка Цукермана — проще, надежней.
Цукерман рогаткой доволен. А Корова дрожит. Лон Дайк пытается его развлечь. Лон Дайк формулирует «Первый признак Коши» из учебника математики: