- Ты-то мне и нужен.
Чиж потряс головой, но толком ничего оттуда не вытряс, только спросил:
- Зачем?
- Потом объясню! Пошли!
Она уже схватила долговязого за рукав, уже потянула на себя, как вдруг с другой стороны его ухватил медведь и тоже потянул. Чиж оглянулся - нет, не медведь, обычный мужик алкаш, весь обросший, в какой-то теплушке, лицо грязное, а взгляд блуждает и никак не может сфокусироваться.
- Пусти! - девочка чуть не заревела, а тому хоть бы хны.
- Ты знаешь, куда она тебя ведет?
Мужик порылся свободной рукой в штанинах, вытащил на свет божий мятую пачку сигарет и ртом выудил одну, преспокойно закурил. Дунул пару раз и выкинул эту сигарету нафиг со двора.
- Курить нельзя, курить вредно. Не кури - оболдуем вырастешь.
- Так оно это... поздно.
- Что именно? В любом случае, поздно никогда не бывает. Любой процесс бесконечен и не имеет за собой ровно никаких перспектив, поэтому его можно остановить на любом временном отрезке - выбирай понравившийся.
Чиж засмотрелся на мужика - чьими устами глаголет этот псих? Потом вспомнил о себе, улыбнулся, а девочка все трясла и трясла его руку.
- Не тряси - отломется.
- Но нам же надо идти! - заныла та.
- Куда? - мужик протянул пачку Чижу, указал взглядом на мусорку. - Тебе ближе. Так куда ты там моего адепта увести хочешь? Изменения - оно, конечно, хорошо, только если эти изменения вынуждены, а главное заслужены. Спонтанность - враг всего приемлемого. Надежность - вот ответ на все. В надежности нам открываются всё новые двери казалось бы обыденной жизни. Спецы рождаются в посредственности.
Девочка вся запыхтела, ее личико заалело, а волосы растрепались сильней, словно их внешний вид зависел непосредственно от настроения хозяйки. Чиж с волнением взирал на сие зрелище, внутренне чувствуя какое-то волнение. Ему было жаль ребенка, особенно потому, что детей долговязый как раз таки любил и единственно не боялся. Он легонько оттолкнул от себя алкаша - тот даже возражать не стал.
- Ну, дело твое, стало быть, - втянул сопли носом тот. - Черт побери, в какие только игры с разумом не играет Бог!
- Любой процесс бесконечен... Я лишь одним глазком!
Чиж вскочил, успел приграбастать с земли свою сумку прилежного последователя и кинулся вслед за девочкой, которая тащила его за собой, впрочем, не интересуясь, поспевает ли за ней парень. Долговязый оглянулся на детскую площадку и увидел пригубливающего видать не первую бутылку с сидором, а значит, долю, равную водке, алкаша. Он через донышко как в окуляр взглянул на Чижа и махнул рукой.
Девочка все тащила и тащила беднягу, пока перед ними не выросло здание аэропорта. Огромный зал посреди выженной солнцем земли, за толстым стеклом которого копошились как сельди в банке люди. Чиж прислонился лбом к стеклу - оно было холодное - и стал разглядывать. Все они были разные, но все до единого походили на себя, будучи одним целым и различаясь лишь вычурностью чемодана. К нему подбежала собака, маленький шпиц, поставила лапки на стекло и, высунув язык, приникла к нему мордой. Чиж, недолго думая, сам опустился сначала на корточки, затем совсем лег и той же манерой прижался к границе мира сего. Шпиц сразу отступил, злобно залаял. Тогда долговязый поднялся на корточки, улыбнулся и поднял в дружественном жесте руку. Животных он все же любил, пожалуй, даже больше детей.
Чиж, наконец, вспомнил про девочку:
- Зачем я здесь?
- Вон! - девочка тыкала пальцем в толпу. - Вон там!
Долговязый устремил взгляд в зал ожидания и с ужасом разглядел средь тех селедок Кано, а рядом с ним и своего отца, которого Чиж как и уважал безмерно, но по наитию своему давеча потерял. И вот теперь, чувствовал, аукнется ему его безалаберность. Утверждать обратное он не стал бы, про себя, впрочем, он мог думать что угодно и всегда не так. Парень бросился скорей ко входу, но тот оказался закрыт. Чиж уже было размахнулся, чтобы ударить по стеклу, как его руку перехватил появившийся считай из ниоткуда алкаш.
- Дурак что ли? - мужик толкнул Чижа в плечо. - Вот и бегай за вами, олухами, потом. Не теряй контроль, парень.
- Так уж там Кано! Кано там!
- Ну и? Твоему Кано такое не в новинку, что уж хорошо, а ты птица вольная - не бренди.
Что бы это могло значить - об этом Чиж спрашивать не стал. Он с невозможной возможностью простой человеческой радости, которая и вовсе не умещалась уже в нем одном, чесанул вслед за алкашом. Счастье переполняло Чижа, ведь что не говори, а он рад был уйти отсюда. Порой лучший выход - это выход. Чиж едва нагнал алкаша, а тот, впрочем, не убегал.