А клетушек с невольницами становилось всё больше и больше – белое пушистое облако росло и превращалось в тучу.
«Придумала!» – воскликнула Капелька. Надув щёки, хлопнув по ним ладошками, она произнесла: «Кичюлк!» – и тут же превратилась в ключ парящий в воздухе.
Крохотный ключик легко проник сквозь решётку. Он стал перемещаться от клетки к клетке, и открывать навесные замки, высвобождая пленниц.
Радости выпущенных на свободу не было предела: они смеялись, хлопали в ладошки, скакали, кричали: «Ура!» И, само собой, разумеется, благодарили свою спасительницу.
Волшебный ключик три раза ударился о прут ледяной решётки, и Капелька приняла прежнее обличие.
Конечно же, спасённые капельки не хотели ни минуты оставаться в том месте, где их насильно удерживали – они поспешили домой, посыпавшись на землю весёлым весенним дождём.
Наша Капелька тоже очень хотела поскорее попасть в своё родное озеро.
Приближаясь к дорогим сердцу местам, она увидела старичка, в деревушке, что неподалёку от озера. Он прятался от дождя под яблонькой в саду и, видимо, о чём-то печалился.
Капелька устремилась в ту сторону и упала на макушку той самой яблоньки. С листочка на листочек… капелька быстро спустилась вниз и присела на плечо старичка.
– О чём пригорюнился? – прошептала она дедушке на ухо.
– Как же мне не кручинится, дождиночка! Хворает моя старуха. Чем только и спасалась раньше – кашицу из тыквы перетирала и оздоравливалась.
Приготовили мы семена полезного растения, чтобы весной посеять. Но зимой такое нашествие мышей на нашу деревню случилось…
А всё из-за одной лисицы окаянной! Забралась она по осени к соседям в курятник и чуть всех кур ни передушила. Осерчали деревенские мужики, и стали всех лисиц в ближних лесах истреблять, да норы лисьи разорять. А лисица-то как-никак злейший враг мышей, она их сотнями на полях изничтожает. Повывелись лисицы в наших краях, вот и расплодились серые вредители, вот и полезли в дома, стали поедать всё до чего доберутся. Мурка наша – крысоловка по материнской линии и та не могла сладить с таким полчищем грызунов, хотя по много в день вылавливала и на крылечко рядками складывала…
Каким-то чудом сохранилось у нас одно тыквенное семечко. Посадил я его, а оно, ну никак всходить не хочет. И других семян достать я не могу! В деревне ни у кого нет. А в другие края мне не добраться – из «транспорта» даже старой клячи нет – одна Бурёнка в хозяйстве.
Старуха моя загалдела: «Помру я, помру без своего лекарства!» А ведь чего в уме, то и может произойти! Захворала совсем – в постели лежит да охает. Взошёл бы расточек – глядишь, и старуха моя бы повеселела…
Подумала-подумала Капелька, помолчала немного и говорит:
– Неси-ка ты меня старик да опусти в то самое место, где тыквенное семечко посадил.
Старик так и сделал.
Пробралась Капелька в почву, видит: семечко уже загнило.
«Разве даст оно расточек», – подумала она. Потом надула щёки, хлопнула по ним ладошками и выкрикнула: «Ацидов яавиж!» И превратилась наша Капелька в волшебную живую воду, напитала ей семечко. Семечко и исцелилось – стало как новенькое! И тут же дало росточек.
Выглянул расточек из земли – у старика аж дух захватило. Один листочек… второй листочек… третий листочек раскрылся, а на нём Капелька сидит.
До слёз радовался старик, благодарил нашу чудесницу и предлагал ей у них жить остаться. Но Капелька попросила отнести её в родное озеро.
Взял бережно старик её в ладони и отнёс в желанное место.
Но на этом дружба старика и Капельки не закончилась – она ещё не раз выручала старика. А он в благодарность рассказывал Капельке старые добрые сказки.
А в озере наша путешественница встретилась с Краснопёркой, дедушкой Сомом и другими друзьями, которые с нетерпением ждали её возвращения.
Вот такая история», – закончил свой рассказ дедушка Месяц, устало потирая глаза.
– А ещё сказку!
– Ещё сказку!
– Дедушка-а!
– Расскажи!
– Расскажи! – загалдели неугомонные внучата.
– Хватит на сегодня сказок. И рассвет уже совсем близко. Пора отдохнуть. А завтра я поведаю вам другую интересную историю.
– О чём она?
– О чём, дедушка? – вопрошали маленькие трещотки.
– Завтра и узнаете, – ответил бородатый старичок, ласково потрёпывая сидящего ближе всех внука за кудрявый, золотистый чубчик.