Горькая улыбка озарила красивое лицо кардинала.
— Боюсь, что вы весьма посредственно информированы, дон Руис. Вы, может быть, не слыхали, что мне приходилось занимать почётную должность великого инквизитора Кастилии и что я — доктор не только канонического, но и гражданского права. Следовательно, вы можете не опасаться, что ваше изложение событий покажется мне непонятным. Что же касается угрозы соскучиться, то многие мои обязанности были весьма скучными, сын мой, но эта не являлось предлогом, чтобы от них уклоняться.
Видя холодную и непреклонную настойчивость прелата, генерал-губернатор понял, что ему придётся подчиниться. Подавив беспокойство, он тут же нашёл козла отпущения, который никогда не станет ему перечить.
— Говоря вкратце, ваше преосвященство, подобные сделки дозволялись алькальдом без моего ведома. — Громкий вздох стоявшего за ним дона Иеронимо не остановил его превосходительство. — Когда я узнал о них, то был вынужден прекратить их, так как я должен поддерживать закон, запрещающий всем иностранцам торговлю во владениях его католического величества.
— С этим нельзя не согласиться. Но насколько я понял, этот английский моряк уже заплатил за товар.
— Заплатил, продав своих рабов, ваше преосвященство.
— Неважно, что он продал. Были ли его рабы ему возвращены, когда вы запретили сделку?
— Закон, который он нарушил, продавая рабов, предусматривал их конфискацию.
— Да, в обычных обстоятельствах. Но мне сообщили, что продать рабов его уговорил ваш алькальд.
— Точно так же, — вмешался Блад, — как он уговаривал меня сегодня утром продать моих рабов. — И взмахом руки он указал на кардинала-архиепископа и его свиту. — Вашего алькальда явно не научил горький опыт. Возможно, потому что вы сами этого не очень жаждали.
Дон Руне демонстративно повернулся спиной к Бладу, игнорируя его слова.
— Ваше преосвященство не может считать меня ответственным за проступок моего подчинённого. — И, позволив себе улыбнуться, он прибегнул к софизму, который уже использовал в разговоре с капитаном Уокером.
— Если человек совершает убийство, его нельзя оправдать тем, что он сделал это по чьему-то распоряжению.
— Весьма тонкое замечание. Я должен обдумать это, дон Руис. Мы ещё вернёмся к этому разговору.
Закусив губу, дон Руис низко поклонился.
— Я всегда к услугам вашего преосвященства, — сказал он. — А пока что моя барка готова доставить вас на берег.
Кардинал поднялся и набросил на плечи мантию. Застывшие, точно статуи, доминиканцы в капюшонах сразу же засуетились. Его преосвященство повернулся к ним.
— Пойдёмте, дети мои, и не забудьте вознести благодарственную молитву за наше избавление.
И он шагнул вперёд, но был сразу же остановлен капитаном Бладом.
— Одну минутку, ваше преосвященство. Ещё не всё.
Кардинал вскинул голову и нахмурил брови.
— Как? Что значит не всё?
Ответ Блада был адресован скорее помрачневшему генерал-губернатору, нежели прелату.
— Поскольку мы покончили с возмещением убытков, теперь можно перейти к вопросу о компенсации.
— О компенсации? — воскликнул примас, утратив своё непоколебимое спокойствие. — Вы нарушаете слово, сеньор.
— Этого про меня ещё никто не мог сказать. Я не только не нарушаю своего обещания, а, напротив, скрупулёзно придерживаюсь его. Ведь я же сказал алькальду, что как только убытки будут возмещены, мы обсудим вопрос о высадке вашего преосвященства на берег. Теперь мы можем обсудить его, вот и всё.
Дон Руис злобно усмехнулся, обнажив в улыбке белые зубы.
— Ловко. Вы делаете честь своему ремеслу разбойника.
— Я не мог, не будучи непочтительным к его преосвященству, назначить за него выкуп меньший, чем в сто тысяч дукатов.
У дона Руиса захватило дух. Его физиономия приобрела синеватый оттенок, а челюсть внезапно отвисла.
— Сто тысяч дукатов?!
— Это сегодня. Завтра я не буду таким скромным.
Взбешённый генерал-губернатор повернулся к кардиналу.
— Ваше преосвященство слышали, что теперь требует этот грабитель?
Но на кардинала вновь снизошло его небесное спокойствие.
— Терпение, сын мой. Терпение! Лучше остерегаться этого сына греха, который явно не торопится освободить меня из плена ради трудов праведных, ожидающих меня в Гаване.