– Умно сказано, Джонсонъ! – замѣтилъ докторъ, протягивая руку старому моряку.
– Пусть будетъ по вашему! – согласился Шандонъ.
Послѣ этого каждый отправился въ свою каюту и, въ тревожномъ снѣ, сталъ ожидать солнечнаго восхода.
На слѣдующій день первая разноска писемъ уже окончилась, а между тѣмъ Ричардъ Шандонъ не получилъ ни строки.
Не смотря на то, помощникъ капитана дѣятельно приготовлялся къ отплытію. Слухъ объ этомъ пронесся по всему Ливерпулю и, какъ уже мы видѣли, громадная толпа зрителей хлынула къ набережной Новыхъ доковъ принца.
Многіе приходили на бригъ, чтобъ въ послѣдній разъ обнять товарища, другіе – чтобъ отсовѣтовать пріятелю принимать участіе въ таинственной экспедиціи, третьи,– чтобъ взглянуть на странное судно, наконецъ четвертые,– чтобы узнать цѣль путешествія. Многіе даже изъявляли неудовольствіе по поводу того, что Шандонъ былъ молчаливѣе и сдержанѣе, чѣмъ обыкновенно.
Но у него имѣлись на то свои уважительныя причины.
Пробило десять, пробило и одиннадцать часовъ. Отливъ долженъ былъ кончиться къ первому часу. Шандонъ тревожно поглядывалъ на толпу, стараясь разгадать свою судьбу по выраженію лица кого либо изъ посѣтителей. Напрасныя старанія! Матросы молча исполняли приказанія помощника капитана, не спуская съ него глазъ и все ждали какой-либо вѣсти, которая однако не приходила.
Джонсонъ оканчивалъ послѣднія приготовленія къ отъѣзду. Погода стояла пасмурная; внѣ доковъ развело сильное волненіе; дулъ довольно крѣпкій юго-восточный вѣтеръ, но выйти изъ Мерсея не представляло никакихъ затрудненій.
Полдень… Опять ничего… Докторъ страшно взволнованный быстро ходилъ по палубѣ, поглядывая по сторонамъ, жестикулировалъ, и «жаждалъ моря», какъ онъ выражался съ нѣкотораго рода латинскою элегантностью. Клоубонни былъ сильно взволнованъ, какъ ни старался преодолѣть себя. Шандонъ до крови кусалъ себѣ губы.
Въ эту минуту подошелъ Джонсонъ.
– Если вы хотите воспользоваться отливомъ,– сказалъ онъ – то времени терять не слѣдуетъ. Раньше часа мы не выйдемъ изъ доковъ.
Шандонъ въ послѣдній разъ поглядѣлъ вокругъ себя и взглянулъ на цифирблатъ. Былъ уже первый часъ.
– Снимайтесь! сказалъ онъ шкиперу.
– Эй вы, проваливайте! крикнулъ Джонсонъ, приказывая постороннимъ очистить палубу брига.
Въ толпѣ произошло нѣкоторое движеніе, а матросы, между тѣмъ, отвязывали послѣдніе причалы.
Неизбѣжный безпорядокъ, производимый любопытными, которыхъ матросы безцеремонно спроваживали съ палубы, усиливался еще воемъ собаки. Таинственный догъ сталъ вдругъ протискиваться чрезъ густую толпу посѣтителей. Онъ глухо лаялъ.
Собакѣ дали дорогу; она вспрыгнула на ютъ и, трудно повѣрить,– однако подтвердить это могутъ тысячи свидѣтелей,– таинственное животное держало въ зубахъ письмо.
– Письмо,– вскричалъ Шандонъ,– значитъ онъ не на бригѣ?
– Безъ сомнѣнія, онъ былъ здѣсь, но теперь его уже нѣтъ,– отвѣтилъ Джонсонъ, показывая на палубу, совершенно очищенную отъ толпы праздныхъ зрителей.
– Капитанъ, Капитанъ! Сюда! – кричалъ докторъ, стараясь схватить письмо, которое собака не давала ему, дѣлая сильные скачки. Казалось, она хотѣла отдать пакетъ только самому Шандону.
– Сюда, Капитанъ! – крикнулъ морякъ.
Собака подошла къ нему. Шандонъ безъ труда взялъ письмо, послѣ чего Капитанъ три раза громко залаялъ посреди глубокой тишины, царившей на бригѣ и набережной.
Шандонъ держалъ въ рукѣ письмо, не вскрывая его.
– Да читайте-же! – вскричалъ нетерпѣливо докторъ.
Шандонъ посмотрѣлъ на конвертъ. Въ адресѣ безъ числа и мѣста значилось:
«Помощнику капитана, Ричарду Шандону, на бригѣ Forward.»
Шандонъ распечаталъ письмо и прочиталъ:
«Отправляйтесь къ мысу Фаревелю, куда вы прибудете 20 апрѣля. Если капитанъ не явится, вы пройдете Дэвисовъ проливъ и подниметесь въ Баффиновомъ морѣ до мыса Мельвиля.»
«Капитанъ брига Forward»
«К. Z.»
Шандонъ тщательно сложилъ это лаконическое письмо, сунулъ его въ карманъ и отдалъ приказаніе объ отплытіи. Голосъ его, раздававшійся среди завываній восточнаго вѣтра, звучалъ какъ-то торжественно.