Эти двое доставили черному князьку также и два копья, вроде тех, какие пускаются в ход при сражениях, но тоньше, чем обычные. Они были сделаны из гладкого черного дерева, красивого, как эбен [89], и заканчивались оконечностью зуба какого-то зверя — какого зверя, — мы не знали. Наконечник был прочно надет, а зуб, хотя и не толще моего большого пальца, был так крепок и так заострен, что я ничего подобного нигде на всем свете не видел.
Мы уже готовились пуститься в путь, когда князек явился ко мне и, указывая на все стороны света, знаками спросил, куда мы собираемся идти. Когда я показал ему, что путь наш к западу, он тут же сообщил, что несколько севернее есть большая река, по которой наш барк сможет пройти на много лиг прямо на запад. Я сразу же понял его и расспросил об устье реки. Оно, как я понял, находилось на расстоянии однодневного пути; в действительности же оно, по нашим расчетам, оказалось в семи лигах расстояния. Я считаю, что это и есть та большая река, которую наши картографы помещают на крайнем севере Мозамбика и которая называется Квиллоа [90].
Итак, посовещавшись, мы решили поместить князька на фрегате и, сколько удастся, напихать пленных туда же и двинуться вдоль берега к реке. А восемь из нас, в полном вооружении, отправятся берегом, чтобы на реке повстречаться с остальными. Дело в том, что князек вывел нас на возвышенность, откуда мы ясно в одном месте увидали указанную им реку не далее, чем в шести милях.
Мне выпало идти по суше и быть начальником всего каравана [91]. Со мной было восемь наших и тридцать семь пленных, но без поклажи, так как вся наша поклажа находилась еще на борту. Мы гнали с собой бычков; никогда не видал я скотины более кроткой, более охочей к работе и к носке тяжестей. Негры ездили на них, по четверо на одном, и бычки шли совершенно покорно. Они ели из наших рук, лизали нам ноги и были послушны, как собаки.
Мы гнали с собой шесть или семь коров для еды. Но наши негры ничего не знали о том, как сохранить мясо засолкой и вялением, покуда мы им не показали, как делать это. И тогда они охотно взялись за это занятие, насколько хватало соли, и охотно несли соль долгое время, когда выяснилось, что больше она нам не будет попадаться.
Нам, отправившимся берегом, переход к реке был легок, и добрались мы туда всего лишь в один день, так как расстояние, как было уже сказано, не превышало шести английских миль. Благодаря этому мы дошли до места на добрых пять дней раньше, чем пустившиеся по воде, так как тем мешал ветер, да и самый путь по реке, шедший вдоль большой извилины или загиба, равнялся, приблизительно, пятидесяти милям.
Свободное время мы потратили на то, чтобы привести в исполнение мысль, поданную теми двумя туземцами, которые принесли копья князьку, а именно, сделать из козьих шкур бутыли для свежей воды; как видно, туземцы предвидели, что нам придется испытать в ней нужду. И негры сделали это так ловко из принесенных ими шкур, что прежде, чем прибыло наше судно, у каждого была бутыль, вроде пузыря, для свежей воды. Эта бутыль надевалась через плечо на ремешке из шкуры, шириной дюйма в три, похожей на ремешок фузеи.
Наш князек, чтобы заверить нас в миролюбии его подданных во время перехода, приказал связать их по двое запястьями, подобно тому, как мы в Англии надеваем ручные кандалы на арестованных. Он настолько сумел убедить их в необходимости этого, что поручил четырем из них связать остальных. Но, заметивши, что пленные так тихи и, главным образом, так покорствуют ему, мы, отойдя немного от их родины, освободили их. Впрочем, когда князек вновь оказался с ними, он опять связал их, и так, связанные, они шли довольно долго.
Местность на речном берегу была возвышенная, совершенно без болот и трясин. Вокруг была хорошая трава, всюду, куда мы ни шли или ни глядели, пасся скот. Правда, не было здесь деревьев, по крайней мере, поблизости от нас. Но в некотором отдалении мы видели прекрасные дубы, кедры и сосны, при чем некоторые из них были изрядной величины. Река шла широким открытым руслом, шириной, приблизительно, с Темзу [92]под Грэйвзендом [93], и как раз вошли мы в прилив, который нес нас около шестидесяти миль. Русло было глубоко, и воды оказалось вполне достаточно на долгий путь. Словом, мы бодро шли вверх по реке при попутном ветре, все еще дувшем с востока и с востоко-востоко-север. Легко преодолели мы также и отлив, особенно потому, что река была широка и глубока. Но, когда мы перевалили за черту прилива и нам пришлось иметь дело с обычным течением реки, мы убедились, что оно нам не под силу, и стали подумывать о том, чтобы бросить наш барк. Но князек ни за что не хотел соглашаться с этим. На судне был изрядный запас веревок, изготовленных, как я уже описывал, из циновок и водорослей; он и приказал всем находившимся на берегу пленным взяться за эти веревки и вести нас на буксире, идя берегом. И когда мы в помощь им подняли паруса, негры потащили нас с отменной быстротой.
Так река несла нас, по нашим подсчетам, около двухсот миль. Затем она стала быстро сужаться и достигла ширины Темзы в окрестностях Виндзора [94]. И еще через день добрались мы до изрядно перепугавшего нас великого водопада или падунца. Вся масса воды, как мне кажется, падала разом с отвеса, примерно, в шестьдесят футов высоты, с таким шумом, что можно было от него оглохнуть. Мы слышали этот шум еще за десять миль до того, как добрались до водопада.
Здесь пришел конец пути. Теперь наши пленные впервые все вышли на берег. Поработали они очень много и охотно, сменяя друг друга; усталых сажали на барк. Будь у нас каноэ или лодки, мы могли бы в маленьких судах при помощи людской силы пройти еще двести миль вверх по реке. Наше же судно дальше идти не могло.
Окрестность все время была в зелени и приятна глазу и полна скотом, но людей мы видали очень мало. Теперь мы заметили, что местные люди понимали наших пленных не лучше, чем нас. Очевидно, они принадлежали к различным народностям и языкам. До сих пор мы не видали хищных зверей, по крайней мере, поблизости, если не считать случая, произошедшего за два дня до достижения нами водопада. Тогда мы увидели трех чудеснейших леопардов; они стояли на самом берегу реки по северной стороне, в то время как все наши пленные находились по другую сторону. Пушкарь первый заметил хищников, побежал за мушкетом, забил в дуло лишнюю пулю сверх заряда [95]и подошел ко мне:
— Ну-с, капитан Боб, где ваш князек?
Я вызвал его.
— Ну, — сказал ему пушкарь, — передайте, чтобы ваши подданные не пугались. Они увидят, как эта штука у меня в руках заговорит огненным языком с одним из этих зверей и заставит его погибнуть.
Бедные негры, несмотря на все объяснения князька, глядели так, точно их сейчас убьют. Они только уставились глазами, ожидая, чем все это кончится. Внезапно пушкарь выстрелил. Будучи отменно метким стрелком, он двумя жеребейками угодил зверю в голову. Леопард же, почуявший ранение, взметнулся на задних лапах, прыгнул вверх и, растянувши широко в воздухе передние лапы, упал навзничь, ревя и содрогаясь, и немедленно издох. Остальные два, испуганные огнем и шумом, бежали и вмиг скрылись из виду.
Но испуганные леопарды и наполовину не так перетрусили, как наши пленные. Четверо или пятеро из них упали, словно подстреленные; многие попадали на колени, протягивая к нам руки, то ли молясь нам, то ли прося не убивать их, — не знаем. Мы сделали князьку знаки, чтобы он приободрил их, но привести их в разум удалось ему только после долгих хлопот. Да и сам князек, несмотря на то, что мы его подготовили, подскочил на месте, точно хотел прыгнуть в реку.
Увидевши, что хищник убит, я захотел заполучить его шкуру и знаками приказал князьку послать людей снять ее. Как только он произнес одно слово, четверых, добровольно вызвавшихся, отвязали; они тут же прыгнули в реку, переплыли ее и взялись за работу. Князек изготовил ножом, который мы подарили ему, четыре деревянных ножа так искусно, что я в жизни подобных не видел. Меньше, чем через час, люди принесли мне шкуру леопарда. Она оказалась чудовищно большой: от ушей до хвоста в ней было около семи футов, да в спине, в ширину, — около пяти футов; пятна на ней были расположены чудесно. Шкуру этого леопарда я много лет спустя привез в Лондон.
92
Темза — английская река, протекающая через Лондон и впадающая в Северное, или Немецкое море
95
В мушкет, сверх полагающейся по заряду пули, можно было заколотить шомполом еще одну, а подчас и несколько пуль. Жеребеек — отлитая по калибру (диаметр дула) ружья стопочка, заменяющая пулю.