— Как думаешь, Кустик, а мы одни в этом мире? — спросила неожиданно, нарушив тишину, Верёвочка.
— Ты знаешь, я иногда думаю об этом, особенно перед сном. И так много думаю, что мне самому становится одиноко, будто я становлюсь совсем крошечным, а мир вокруг становится таким большим и безграничным. Потом тяжело уснуть, чувствуя себя такой маленькой букашкой, — ответил Кустик.
— Поэтому ты подхныкиваешь по ночам? — уточнила Верёвочка.
— Думаю, что да… — подтвердил Кустик.
— А почему потом от тебя доносится вкусный запах? — интересовалась Верёвочка.
— Потому что мне не спится, а чтобы уснуть я должен покушать что-нибудь вкусное, — ответил Кустик.
— И что же ты ешь? — не переставала интересоваться Верёвочка.
— Кусарики и бабаску, — отвечал Кустик.
— О, я помню, ты меня ими угощал. А я тебе принесла тогда пирох, — заметила Верёвочка.
— Туда можно ходить! — бестактно прервал их разговор Тудаможноходить, указывая в сторону очертаний густого леса.
Вдалеке начали виднеться кромки деревьев, молчаливо стоящих, и как будто угрюмых. После прекрасных кротовин Кротограда, разноцветных полей и шумных ручейков, Афрыка казалась темной и грозной. В чащу вела только одна тропинка, немного раздвигая массив деревьев и приглашая путников внутрь.
— Керосин пахнет делом, — сделал заключение Кустик.
— Может, наоборот? — спросила неуверенно Верёвочка.
Кустик помотал головой, давая понять, что он сказал всё правильно, но про себя подумал, что сморозил несусветную глупость.
— Туда можно ходить, — указал им дорогу робот.
Путники громко выдохнули и пошли в неизвестность. Афрыка встретила их непривычной тишиной, которую они уже давно забыли, потому что в Кротограде редко бывает настолько тихо. Даже когда там ночь и все спят, всё равно слышен смех, скрип кроватей и нечаянные сонные пуки. Но вернёмся к нашим героям, которые аккуратно шли по вытоптанной тропинке, смотря внимательно по сторонам, в ожидании подвоха или пакости. Но их совсем не было, Кустик и Верёвочка даже уверенно распрямили спинки и шли, не сгибая коленочек, за маленьким роботом. Неожиданно для них, Тудаможноходить свернул с тропинки и его колёсики поехали по невысокой лесной траве, которая пригибалась к земле, а потом снова распрямлялась, смотря ввысь. Приятели встали, как вкопанные в грунт яблони и, не сходя с тропы, вопросительно смотрели на металлического товарища. Тот остановился, развернулся и устремил взгляд своих камер прямо на попутчиков.
— Туда можно ходить, — показывал своей механической лапкой робот.
— Мы хотим идти по тропинке, — ответила Верёвочка.
— Туда можно ходить! — настойчиво говорил проводник, тыкая пальцем в воздух.
— Ты, по-моему, перегрелся, друг. Зачем нам сворачивать, когда мы можем пойти по проверенному пути? — спросил Кустик.
Робот вернулся, встал на вытоптанную землю, протянул руку вперед.
— Туда нельзя ходить! — очень нервно сказал он.
— Тудаможноходить, ты уверен в своих словах? Нам кажется опасным сворачивать с тропинки, — беспокоилась Верёвочка.
— Ты же знаешь, Верёвочка, что он ничего нового не скажет. Этот робот создан для того, чтобы показывать куда можно ходить и более о нём ничего не известно, — сделал умозаключение Кустик.
Друзьям ничего не оставалось, кроме как, пожав плечами, последовать по маршруту, который указал Тудаможноходить, от чего он даже издал пиликающие звуки, похожие на мелодию, сыгранную на стилофоне. Герои шли прямо через густые леса Афрыки, пытаясь понять, откуда могло взяться эта туча кетчупа. Пришлось помучиться с затекающими шеями, так как нужно было смотреть вверх и внимательно разглядывать всё подозрительное, но пока не было никаких зацепок. Вдруг Кустик почувствовал что-то мягкое под ногой и услышал, как кто-то вскрикнул: «Ой!», нарушив тишину. Кустик убрал ногу и прямо на земле открылось два круглых жёлтых больших глаза, удивленно и недовольно глядящих на него.