— Мы переползли. Я с той стороны бросила лассо на этот пенек, — похвалилась она, — А потом оп-оп и все!
— Молодцы! А мы все поцарапались, пока продрались через кустарник. Я не додумался так сделать. Вы очень умные девочки. Из вас получатся хорошие охотники или следопыты. Можно попробовать перетащить носилки по лиане.
— И как это, интересно, мы сделаем? — спросила Жанна.
— Я все придумаю, но позже, — ответил мальчик, — Не знаю, как ты, а я устал. Надо отдохнуть, поесть и поспать. Мы проделали большой путь. Не уж-то тебя не клонит в сон?
Жанна пожала плечами:
— Я не особо устала, только ноги вот болят. Возможно, во всем виноват огненный дуб. Мы ведь на нем целую ночь проспали. Лика говорила, что он придает сил, — она посмотрела на сестру и тяжело вздохнула.
Лику продолжало трясти в лихорадке. Жанна заботливо смочила ей губы, капнув на них немного воды. Маква тем временем забрался на дерево и сбросил в траву с десяток спелых и сочных плодов. Мальчик так ловко перебирался с ветки на ветку, что любой одноклассник Жанны обзавидовался бы. Таких ловких и сильных ребят она еще не видела. Ни теперь, ни тогда, десять лет назад.
— Из тебя бы получился хороший гимнаст! — сказала Жанна и покраснела, как помидор. Маква ей очень понравился, — Ты бы мог выступать на олимпиаде…
— Я ни слова не понял из того, что ты сказала, — честно признался индеец, — Странный язык в твоем племени. Вроде и понятно, а вроде и нет, — Он широко улыбнулся.
— Ну, — начала объяснят Жанна так, чтобы мальчик понял, — Гимнасты — это люди, которые делают различные выкрутасы на специальных ветках. Они могут даже крутиться вокруг них на одной руке! А олимпиада — это когда собираются гимнасты с разных племен и выясняют, кто из них лучше умеет крутиться и все такое. Как-то так, — закончила она.
Маква кивнул, в знак того, что все понял, и сел, прислонившись спиной к стволу дерева. Взяв один плод, он вытер его о штаны, и впился в сочную мякоть зубами.
— Жаль, что Лика не может есть, — вздохнула Жанна, подбирая один манго, — Она их очень любит, — и она положила один плод в рюкзак, для сестры.
Сын вождя уже расправился со своим завтраком, или обедом, когда Жанна протянула ему конфету.
— Возьми, это очень вкусно.
— А что это? — спросил Маква.
— Шоколад. Правда, он немного растаял на жаре, но от этого не стал хуже. Ешь.
Мальчик покрутил конфету в руках и уже собрался отправить ее в рот, как Жанна громко засмеялась и замахала руками:
— Подожди, ее надо развернуть! Дай сюда, — Она взяла конфету, развернула фантик и протянула обратно Макве, — Бумагу не ешь.
Вязкий шоколад принял неопределенную форму, но принялся источать такой аромат, что у мальчика заурчало в животе. Он слизал сладость языком и закрыл от удовольствия глаза:
— Вкусно!
— Еще бы! — согласилась Жанна, — Я могу целую гору съесть! — Она призадумалась и уже шепотом добавила, — По-моему, я только что придумала кариес…
Утолив голод, ребята растянулись на траве. Маква задремал под чириканье птиц, а Жанна погрузилась в свои мысли. Она думала о том, что сказать папе с мамой о том, что с ними произошло. Что будет с Ликой? Потом стала думать, куда же подевалась Вагош, и почему ее так долго нет, ведь Маква учуял ее запах?
Солнце почти спряталось, и джунгли погрузились в сумрак. Пернатые обитатели леса замолчали и разлетелись по своим гнездам. Тишину нарушали только шелест листвы и тихое посапыванье маленького индейца. Жанна вглядывалась в бледное лицо своей сестры и нежно поглаживала ее ладонь. Девочка задремала, казалось, всего на секунду, а когда снова открыла глаза, то оказалось, что уже наступила ночь.
Маква уже не спал. Он замер возле дерева и не шевелился, совсем, как его отец — старый вождь, когда девочки впервые его встретили. Мальчик вслушивался в джунгли. Жанна огляделась. Свет звезд не проникал сквозь густую листву, а месяц кое-как умудрялся протискивать через нее свои редкие лучики, но это не помогло: девочка ничего не смогла разглядеть. Зато шум она услышала сразу и насторожилась, встав на ноги и крепко сжав рукоятку папиного мачете.
Раздался хруст веток, и из чащи буквально вывалилась Вагош. Девочка села возле брата, достала из-за пазухи пучок травы и бросила ему на колени. Потом схватила сразу два манго и принялась жадно есть. Маква тем временем, разжевал добытую сестрой спасительную растительность, и сплюнул получившуюся зеленую кашицу в ладонь и стал втирать в щеки Лики, причем и с внутренней стороны тоже. Когда с трапезой было покончено, Вагош вытерлась рукавом и сказала: