- Прекрасное жилище, - пытался восхищаться Лиско. - Открыто на все стороны. Должно быть, очень солнечное.
Орёл ничего не ответил.
Вот и большое гнездо. Оно сделано из толстых прутьев, устлано тряпками и птичьим пухом. На южной стороне, задумавшись, неподвижно, как бронзовое изваяние, сидела орлица. В отверстии между прутьями гнезда виднелись две страшные головы с большими серыми клювами. Это были головы Чернопёрки и Клюнчи. Лиско понял, что пришёл неизбежный конец, и громко заревел.
Делегаты у Великого сыщика
Тихий лес потонул в холодной темноте ночи, и, на первый взгляд, всё в нем было спокойно: высокое небо искрилось от звёзд, одни звезды задумчиво созерцали землю, другие шаловливо затрагивали друг друга и не хотели висеть на одном месте, всплыл яркий месяц.
Но спокойствие Тихого леса было кажущимся.
Около жилища Лисана уже собрались почти все животные и подняли такой гвалт, что осёл Магаре, всегда красноречивый, сейчас не смог блеснуть талантом.
- Тихо! - заревел он. - Молчите! Будем слушать мнение каждого отдельно. Всякая нога на своей козе,- сказал он, вместо того чтобы сказать: «Всякая коза на своей ноге».
Но никто его не слушал. Лисан и Лиса стояли около жилища и плакали. К ним подходили и говорили что-нибудь такое:
- Бьюсь об заклад, что Лиско жив!
- Завтра его найдём!
- Лиско не может так легко оставить свой дом.
И все знали, что говорят они это только в утешение. А Лиски и след простыл. Исчезновение его было таинственным. В поисках приняли участие все животные.
Медведь Мецан молчал и слушал. Потом он попросил слова. Все животные притихли.
- Мы очень глупые! - сказал Мецан.
Самые умные животные стыдливо опустили головы, а глупые сделали вид, что медведь говорит правду, но это к ним не относится.
- Нам надо обратиться к сыщику Костенурке[2], - предложил Мецан.- Рассказывают, что он умеет раскрывать преступления и разыскивать пропавших.
- К Костенурке! - закричал Сивко.
Лес огласило «ура».
- Все к Костенурке! - предложил кто-то.
Видно было, что Мецан не одобрял этого предложения и, как только животные смолкли, он медленно заговорил:
- Предлагаю разойтись. Каждый пусть делает свое дело. Жизнь пусть течёт, как текла. К Костенурке мы отправим делегацию. Она ему расскажет всё подробно.
К Костенурке решили послать волка Кафявку - он легко отыскивает следы, зайца Сивку - он быстро бегает и хорошо слышит, ежа Таралежку - по той простой причине, что и раньше он всегда был в делегатах.
Лисана и Лису освободили от поисков Лиски, потом что они были удручены горем.
Животные разошлись по домам, а делегация отправилась к опушке леса, туда, к старому Кудрявому дубу, где в одиночестве жил Костенурко.
- Сейчас полночь, - сказал Сивко. - Чрез три минуты будем у Костенурки.
- Через пять минут, - поправил Кафявко.
- Не меньше чем через трое суток, - сказал Таралежко. - Я сам мерил это расстояние. Если спокойно идти - четыре дня, если быстрее - три дня.
- Хватим мы горя с таким делегатом! - покачал головой Кафявко.
Но что за делегация без Таралежки? И Кафявко подставил ему спину.
- Только смотри, не уколи, - предупредил он.
Через десять минут делегация оказалась около Кудрявого дуба, что рос на границе Тихого и Молодого леса. Вокруг дуба простиралась нарядная полянка. Днём и ночью здесь пахло мятой и дикой геранью. Дальше начинался Молодой лес. Низкие нежные деревца тянулись отсюда до самых склонов Большой горы. Молодой лес в ночное время был переполнен светлячками.
Дом Костенурки находился между тремя большими камнями, обросшими мхом и лишайником. Перед домом висела табличка с надписью:
ЧАСТНОЕ БЮРО СЫЩИКА КОСТЕНУРКИ
ПРИНИМАЮ В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ ДНЯ И НОЧИ
СТУЧИ НЕ ВХОДИ!..
Кафявко постучал. Прошло некоторое время - никто не ответил. Он постучал второй раз.
- Почему стучите, но не входите? - послышался голос Костенурки.
- А тут так написано, - сказал Кафявко.
- В надписи есть ошибка, - продолжал Костенурко. - Художник должен был написать: «Не стучи, входи!» Но он был рассеянным и написал то, что есть. А мне лень исправить. Кое-кто говорит, что так даже оригинально. И я согласен с этим… Входите!.. Все трое - Кафявко, Сивко, Таралежко.
Как ты узнал нас? - удивился Кафявко, протискиваясь через узкий вход. - Я просто изумлен.
Костенурко сел на мягкий стул, набил трубку, зажёг её, потянул дважды и усмехнулся:
- Наша профессия трудная, но приятная. Мы всегда в непрестанных поисках.