— Ну и ну… — сказали дружно накама, оценивая «птичку».
В ее хозяине помимо лат и прочих атрибутов рыцарства, примечательным было также то, что из всех местных жителей Ган Фолл был единственным, кто не имел крыльев. На вопрос Михо не он ли тот самый бывший Бог Скайпии, тот равнодушно ответил: «Ну да», заставляя прочих недоуменно переглянуться.
Поскольку Ган Фолл был старым знакомым мугивар и одним из участников их многочисленных приключений, тот предложил в виде особого исключения показать ребятам свой заповедник, что находился неподалеку от дворца Энеля, а взамен просил рассказать все, что те знают о дальнейших похождениях героев Небесного острова. И они все вместе отправились в домик-сторожку Небесного Рыцаря в заповеднике — последнем куске Святой Земли, оставшемся после божественного буйства Энеля и глобальной перестройки Скайпии.
Во время вышеобозначенных коллизий некоторые куски островка варсы откололись сами, а некоторые были отделены намерено, став центрами новых частей города, достроенных облачным материалом. Самый большой осколок стал базой для Ботанического сада. С островов Синего моря позже, после отладки сообщения, стали доставлять пласты земли, но было поздно: Святую Землю уже раскурочили. За последний кусок суши с деревьями Ган Фоллу пришлось побороться, пока скайпийцы и шандийцы, жаждущие стройматериалов, не сдались и не признали его заповедником, где ныне и обитает бывший Бог.
Чтобы скорее добраться до дома, Рыцарь подумывал усадить компанию в облачные сани, что имелись в хозяйстве у сторожа музея, но Пьерр не согласился, показывая всем своим видом, что такую кучу народа один не увезет. Тогда решили плыть на большой лодке, а затем добираться до места пешком.
Луси все еще таращился на Пьерра и силился понять: лошадь эта птица или птица эта лошадь, заодно пытаясь при любом удобном случае дернуть ее за хвост чтобы проверить, а возможно, и вытащить редкого окраса перо на память. Пьерру это, ясное дело, не понравилось, и он тюкнул мальчика клювом по голове, слегка, в воспитательных целях.
Выйдя из музея с компанией, Ган Фолл встретил старого знакомого, который любезно предложил подбросить их до пристани в облакомобиле на ракушечной тяге. Старик сел верхом на свою птицу-лошадь, а экипажу «Литтл Санни» пришлось разместиться не только на сидениях, но и лезть в багажник и прицеп.
Прокатившись с ветерком, они пересели в лодку, которая напоминала скорее небольшой корабль: в ней спокойно могло уместиться человек двадцать, и отправились в заповедные места по Милки Роад. Ребята уже видели их мельком, направляясь во дворец Энеля, но экскурсантов туда не пускали, разрешая полюбоваться на заросли гигантских деревьев только из экскурсионных лодок. Михо поинтересовалась, собственно, почему?
— Пусти этих туристов, и от заповедника ничего не останется, — проворчал Ган Фолл, налегая на весла.
Во время сплава Луси горланил песни, а Элеонора ему подпевала на совершенно другой мотив. «Это у них семейное», — подумал Ган Фолл, имевший ранее счастье слышать пение Луффи, и поковырял в ухе. Сидевший рядом с ним Еске тихонечко скрипел зубами и терпел, пытаясь отвлечься на прекрасное, то есть на созерцание Оливии на фоне заповедных пейзажей.
Кончилось это пение тем, что откуда-то из недр лесных зарослей в ответ раздался очень странный, протяжный и пугающий звук. Луси на мгновение умолк, прислушался, потом снова заголосил и снова услышал в ответ нечто, напоминающее предсмертный крик и разносящееся жутким эхом. Детишки тут же начали спорить призрак это или нет.
— П-п-приз-зрак-ки с-ст-траш-шн-ные! — побледнела Канна, хватаясь за Анетт.
— Жутковато, ничего не скажешь, — согласилась та.
— А я не верю ни в каких призраков, — авторитетно заявила Михо.
Товарищи собирались с нею поспорить, но Ган Фолл испортил всю интригу.
— Да это всего лишь Южная птица, — сказал старик. — Пение у нее, конечно, не соловьиное, — добавил он, подергивая ус. Пьерр покивал в знак согласия.
— Похоже у этой птицы с нашим капитаном много общего, вон, как откликается, — шепнула Анетт Канне, та тут же повеселела.
Река продолжала петлять, вскоре перестали быть слышны звуки, издаваемые странной птицей, и показался маленький, почти заросший травою причал. Там компания выгрузилась и привязала лодку, а затем отправилась вслед за смотрителем к его обиталищу.
«Сторожка» представляла собой вполне комфортабельный домик со всеми мыслимыми для такого места удобствами. А что еще надо старику? Во дворе у него были пара грядок тыквы, небольшая взлетная площадка и угол, оборудованный для тренировок. Ган Фолл пояснил, что став смотрителем заповедника, перебрался сюда, а свой дом в загородном районе по соседству с шандийцами он сейчас сдает одной вполне приличной шандийской семье.
Хозяин организовал для гостей чай и угощал их тыквенным вареньем собственного изготовления, ввергшем в некоторую философскую задумчивость Анетт, из которой ее вывел Пьерр, плюхнувшийся вместе со всеми за стол. Он аккуратно ел, потешно держа в лапе ложку и прихлебывал чай, засовывая в чашку клюв. Угостившись, он стал так благодушен и любезен, что после чаепития покатал всех желающих на спине.
Пока Ган Фолл отвлекался, давая советы по балансировке на летающей лошади, близнецы утащили у деда копье и пытались им попасть по очереди в цель, висевшую на шесте во дворе. И едва не сломали то и другое. Канну это от души веселило, ровно до тех пор, пока не пришла ее очередь кататься. С криками «не надо, я не хочу!» она была усажена на Пьерра и унеслась ввысь. Там ее вопли стали совершенно неразборчивы и сумбурны. Однако та внезапно умолкла и уставилась вдаль: ее дальнозоркие глазки узрели странные облака, поднимающиеся из-за бесконечных деревьев наподобие дыма. Они ритмично двигались и, казалось, приплясывали. Тут Пьерр рванул обратно вниз, заставляя наездницу издать долгий пронзительный визг, слегка прерывающийся заиканием.
Канну стащили с коня, Чоппи принялся мерить ей пульс, всеми силами отгоняя лезущую под руку Амико. Снайпершу усадили на лавочку перед домом и дали успокоительное. Как только к ней вернулся дар речи, она спросила Ган Фолла про виденные ею странные облака.
— А, это фабрика по производству облаков, — пояснил смотритель. — Не лучшее соседство для заповедника, — вздохнул он. — Там производят облака особой плотности, из которых с помощью облачных резаков нарезают облачный кирпич высшего качества.
После такой информации молодежь загорелась желанием узреть дивный процесс изготовления облачного кирпича воочию и стала задавать еще вопросы. Рассказав все, что знал о производстве строительных облачных материалов (в чем, впрочем, разбирался не слишком хорошо), старик предложил пройтись по его территории.
Ган Фолл не только показал заповедник, но и рассказал много интересного, такого, чего не знали ни госпожа Конис, ни даже ее отец. Поскольку он, по особой просьбе Михо, начал издалека, то есть со своей бытности в должности Бога, то к концу рассказа, пришедшемся как раз на ужин, половина слушателей уже отрубалась.
Заночевать ребятам пришлось в сторожке. У деда нашлись несколько матрасов, древняя раскладушка и пара тюфяков, набитых соломой, больше предложить гостям было нечего. Девчонки выбрали матрасы получше, постелили вплотную и сбились кучкой. Еске хотел к ним, но его не пустили. Поскольку один тюфяк с соломой уже оккупировали близнецы и капитан, а на другом Амико уютно устроилась между Боссом и Чоппи, то музыканту досталась старая, сломанная, жутко скрипящая раскладушка.