Глядя на то, как от души веселится Оливия и как она прекрасно танцует, у Еске сложилось впечатление, что клан Френки дурно, то есть даже очень положительно на нее влияет: та становилась необычно раскрепощенной. Такой Еске ее практически никогда не видел. И он влюбился в нее еще больше.
Пока Эсквайр глазел на предмет своего обожания да вздыхал, его окружили с двух сторон тетушки Киви и Модзу, взяли парня под белы рученьки и оттащили в сторонку, где ему пришлось выложить им все начистоту. И тот поведал о своей несчастной любви и о немилосердной, но прекрасной Оливии, что не обращает на него никакого внимания, но зато привечает мэрского сынка. Киви и Модзу сочувственно повздыхали и обещали помочь, чем смогут.
И они подкатили к Оливии, желая помочь разрулить отношения между ней и Еске, всячески напирая на то, какой тот милый и прекрасный мальчик, и ей не стоит быть столь холодной и жестокой с ним, ведь настоящая любовь — такая редкость в наши дни. Ну и все прочее в том же духе. В ответ Оливия сперва поблагодарила тех за заботу, а потом весьма коварно и неделикатно поинтересовалась, а не было чего такого у них в молодости с ее отцом. После чего тетушки сперва дружно запнулись, потом поперхнулись, а потом и вовсе защебетали что-то там о погоде.
Оливия, чтобы их немного успокоить, заявила, что никогда не сомневалась в том, что ее папа всегда любил только маму и даже пообещала рассказать им занимательную историю о том, как в свое время Робин удрала с Френки под предлогом поиска механического понеглифа на Механическом острове.
Клан Френки за время отсутствия своего основателя заметно разросся: у обитателей клана появились свои отпрыски, и к клану присоединились еще некоторые жители города. Помимо всего прочего клан Френки вырос еще и профессионально. За все эти годы там появилось множество квалифицированных плотников, механиков и прочего люда. Были даже свой танцевальный ансамбль и шахматный клуб (который на самом деле быль скорее карточно-доминошным). Также имелись свои повара и доктор, но кормили и лечили они так, что Оливия решила познакомить с теми Анетт и медбригаду только в случае свершения мести.
Ближайшие дни Нико-Флам разрывалась между весьма недурственной мэрской библиотекой, что имелась дома у дяди Айсберга, и пребыванием в клане, где главный техник Замбай, его коллега Фотон и сыновья Киева обучали ее техническим премудростям и знакомили с новинками электронной техники, имевшимися в Ватер Севен, а также помогли ей собрать одну из непонятных папиных штуковин, именовавшуюся «МОСТУ-2», которая оказалась ни чем иным, как устройством против фруктовиков!
Вместе с господином Айсбергом Замбай и ребята сообразили, как починить хитрую систему спуска-подъема парусов на «Литтл Санни», которую постоянно заедало. Корабль вскоре был полностью отремонтирован и сверкал как новенький (даже львиная мордочка гальюнной фигуры выглядела более довольной). Система в итоге так понравилась Айсбергу, что тот даже предлагал Френки по ден-ден муши купить у него на нее патент. Но тот сказал, что ему и так не жалко.
В клане Оливия сдружилась не только с сыновьями Киева, к которым Еске ее тоже начал ревновать не хуже, чем к мэрскому сынку, но и с эксцентричной дочуркой Тамагона Лидией, которая училась на дизайнера интерьера и активно практиковалась в доме клана, дополняя авангардный внешний вид дома внутренним сюрреалистическим убранством. В ее комнате на куполообразном потолке красовалось радужное небо с разноцветными звездами, переходившее ниже во всевозможные волнистые полосы фантастического моря и какие-то дикие мухоморные пятна. Смотрелось это все довольно странно, но Оливии нравилось: это было смело и необычно.
Марк продолжал таскаться повсюду за Оливией, чем изрядно раздражал Еске, который, вообще-то, постоянно делал то же самое. Нико-Флам только иронично на него поглядывала и демонстративно сюсюкалась с Марком, чтобы его еще больше позлить. Душевные переживания музыканта дополнились еще тем, что тот очень приглянулся Лидии, и эта немаленьких габаритов девушка, которая в этом плане пошла вся в отца, все время так и норовила его потискать. Еске в свою очередь пытался вырваться от нее и тут же прилипал как банный лист к Оливии. Вся эта драма уже начинала надоедать прежде всего самой Оливии.
Кончилось это все тем, что Оливия, Еске и Марк, устав от любовных разборок, переключились на творчество и дружно взялись помогать Лидии расписывать холл Дома Френки. Не успели они расправиться с одной стеной, как на огонек заглянули накама. Луси и Элеонора тут же радостно схватились за краски, остальные последовали их примеру. Было весело. Разумеется, не обошлось без споров о том, что и как лучше красить и небольшой драки, в результате которой роспись холла стала авангардной настолько, что даже полная свободы творчества Лидия такого бы нарочно не придумала. Михо извинялась и обещала, что они все перекрасят, но Лидия заверила, что получилось нереально круто. Особенно ей нравились отпечатки пальцев и ботинок вдоль стены.
Еске сперва радовался вместе со всеми, а потом сник, глядя на то, как Оливия на радостях обнимает Марка, и грустно поплелся куда глаза глядят. В этом направлении его и перехватили тетушки Киви и Модзу и повели поить горемычного чаем и утешать. После к ним неожиданно присоединилась Оливия, выслушала, какая она жестокая и эгоистичная, со всем согласилась и, с сочувственным видом приобняв Еске за плечи, сказала тому:
— Вот видишь, как немилосердна жизнь: ты пользуешься успехом, от тебя без ума все девчонки, но ты не чувствуешь себя счастливым. А та, кто мог бы тебя таковым сделать, плевать на тебя хотела с вышки клана. Это так несправедливо! Тебе же остается только жизнь, полная боли и одиночества, а потом тебя ждет смерть на чужбине, где никто даже не придет навестить твою могилку… — она сделала вид, будто утирает слезы.
Еске побледнел, а Киви шепнула Модзу:
— Вот и мать у нее тоже со странностями.
— Угу, — покивала та.
Далее трагическая сцена была успешно и безнадежно испорчена ввалившимися дружно накама, которые тоже жаждали испить чаю со всякими вкусняшками после бурной творческой деятельности, а затем отправиться взглянуть на обновленного малыша «Санни».
***
Время в Ватер Севен пролетело незаметно. Как бы ни был прекрасен город на воде, никакие его прелести не могли удержать капитана Луси на слишком долгое время. Господин Айсберг, переговорив с Френки по ден-ден муши, был заверен последним, что все под контролем, и дети подстрахованы, однако все равно волновался: отрезок пути между Ватер Севен и Сабаоди являл собою настоящий кладезь для ищущих неприятности путешественников, где дети могли столкнуться не только с аномалиями знаменитого Флорианского треугольника, но и с другими пиратами и правительственными агентами совместно с Дозором. Поэтому мэр был категорически против их отпускать, предлагая задержать детей до прибытия родителей. Но Френки заверил, что в этом нет необходимости. Айсберг, впрочем, мог бы это решение оспорить и сделать по-своему, но столкнулся в невероятным упрямством и неусидчивостью Луси, который заявил, что они отправляются дальше на поиски приключений и точка.
«Литтл Санни» отбывал из Ватер Севен. Мэр города Айсберг, его семья и помощники, клан Френки и некоторые другие жители города провожали дружно детишек. Некоторые даже рыдали. Марк, так тот и подавно распустил нюни, провожая любимую Оливию. А ему так хотелось, чтобы та осталась с ним навсегда! В это время на корабле Еске откровенно злорадствовал, а Оливия и Амико стояли у борта и никак не могли оторваться от вида удаляющегося города. Приключения приключениями, но все равно как-то было немного грустно.