— Любите корабли? — она честно пыталась поддержать беседу, не понимая, что этому типу от нее надо.
— Когда-то я был плотником, — вдруг пояснил тот. — Сколько лет прошло, а кажется, будто это было только вчера. Это тяжелая работа, но это так прекрасно! Когда работаешь с деревом, оно словно бы дает тебе свою энергию, радость и силу. И ты чувствуешь, как становишься лучше. Видишь, как дело рук твоих служит людям… — мужчина набрал воздуха, вздохнул полной грудью и мечтательно улыбнулся. — Твой отец ведь тоже плотник, — как бы невзначай заметил он.
— Откуда вы знаете? — невольно вырвалось у Оливии, хотя та чувствовала, что этот вопрос лучше бы не задавать.
— Да я много чего знаю, — мирно ответил длинноносый. — Порой больше, чем самому бы хотелось. Работа такая, — он развел руками. — Ладно, у меня еще много дел, — он приподнял на прощание шляпу. — Прощай, дочь плотника Френки и Демона Охары Нико Робин, может, твоя судьба будет немного благосклоннее и тебе удастся воплотить свою мечту.
Незнакомец скрылся так же внезапно, как и появился. Оливия отступила за ближайшие деревья, как только тот исчез. У нее тряслись все поджилки, она даже не обратила внимания на то, что к ней подошел Еске и молча обнял ее, вопросительно глядя ей в глаза, вместо того, чтобы по обыкновению залиться красивыми речами.
***
Дружеское девичье трио тоже решило отделиться и славно прогуливалось в парке. Они оказались рядом с почтовым отделением Сабаоди и вдруг увидели, как из-за дома поднимается целая стайка радужных пузырей. Здание почты располагалось под огромным деревом, прямо между корней. Стоило кому-то войти в него или выйти, как из щели под ними вылетали красивые пузыри. Посидев на скамейке и понаблюдав за этим явлением, девочки решили попробовать эти пузыри половить, а Канне и вовсе пришла в голову озорная мысль пострелять по ним из рогатки. Михо и Анетт с радостью поддержали эту затею, они выбирали пузырь, а Канна старалась в него попасть. И все было просто отлично, пока ту не сбил с ног какой-то грубый увалень, что толкнул девочку прямо в момент выстрела.
Снаряд метко угодил в окно почтового отделения, стекло со звоном разлетелось на мелкие кусочки. Подобно урагану, из здания вылетели служащие и схватили опешивших девочек, поле чего те предстали перед суровым заведующим — сварливым древним старикашкой, который их сперва долго отчитывал и стыдил, а потом в воспитательных целях заставил отрабатывать нанесенный ущерб. И никаких предложений Михо о возмещении деньгами даже слышать не хотел. Более того, те его еще больше возмутили, обеспечив виновницам дополнительную брань на тему распустившейся молодежи.
Михо, Анетт и Канна были посланы им в архив, разгребать тонны старых, не дошедших еще лет десять назад писем. Девчонки часа три копались в пожелтевших от времени конвертах, и тут сработало редкое везение. Анетт стояла, удивленно раскрыв рот, в руке у нее красовался выцветший розовый конверт, украшенный сердцами и цветами, адресованный ее отцу. Судя по всему, конверт когда-то был как следует надушен, бумага до сих пор сохранила легкие нотки женских духов. Отправительницей письма была некая Пудинг.
— О, любовное послание! — обрадовалась Михо.
— Это моему отцу, — рассеянно сказала Анетт.
— Чего же ты ждешь? Читай, — баронесса придвинулась ближе к подруге, предвкушая что-то интересненькое.
— Но читать чужие письма нехорошо, — засомневалась повариха.
— Так это же твоему отцу, — заметила Михо.
— От-тец т-тебе н-не ч-чужой, — согласилась Канна и тоже придвинулась.
Любопытство, естественно, моментально пересилило любые сомнения. Анетт вскрыла письмо и принялась читать:
«Дорогой Санджи-кун, я так по тебе соскучилась! Как же я жалею, что мы тогда так внезапно расстались! Ты самый (далее шли три страницы с описаниями достоинств господина Винсмока)…
Я все дни и ночи напролет мечтаю о том, чтобы убить тебя (зачеркнуто), нет, чтобы снова быть вместе с тобой! Я так вся испререживалась (далее еще три страницы о том, как она испереживалась)…
(После шли несколько страниц, истерично исчерканных совсем уж неразборчивым, частично стершимся почерком, поэтому девочки пролистали в самый конец.)
…Возвращайся поскорее, я уже места себе не нахожу! Без тебя даже торт печь не в радость. Ах, как бы мне хотелось испечь его с тобой еще раз, как тогда!..»
Девчонки присвистнули, Анетт побледнела.
— Раз речь о торте, то это серьезно, — глубокомысленно изрекла она.
Анетт быстро сунула письмо обратно в конверт и спрятала в сумочку. Все равно все эти письма собирались утилизировать, а уж она это адресату передаст. После девчонки еще битых часа три уныло ковыряли всю эту макулатуру, пока начальник почты не сжалился и не отпустил их с миром.
***
Остальная ватага в это время забрела к Шакки, в основном стараниями удачно заплутавших близнецов. Хозяйка «Обдираловки» предложила угостить всех молочными коктейлями, а Элеонора тут же в своем репертуаре начала заваливать ее вопросами о том, скоро ли покроют смолой корабль и как скоро они поплывут на остров рыболюдей.
На Сабаоди у многих были небольшие видео-муши, которые некоторые называли «телик». В баре у Шакки как раз такой имелся. По нему передавали последние новости, которые детей совершенно не заинтересовали. Однако под конец репортер радостно начал вещать про знаменитого во всем мире мечника Дракуля Михоука, который вел довольно скрытный и уединенный образ жизни (и был просто неуловим для репортеров), и его двух последних учеников Джеймса и Джонатана. Один из парней, по слухам, являлся родным сыном Дракуля, а второй, что еще более интересно и маловероятно — отпрыском императрицы Куджа. Однако это были слухи, которых Михоук не собирался ни подтверждать, ни опровергать, и которые интересовали представителя прессы явно больше, чем умения молодых мечников. Ребята по просьбе пронырливого ведущего, так и быть, показали пару приемов для зрителей, близнецы Ророноа прилипли к экрану, раскрыв рты — они могли по достоинству оценить увиденное. И тут Рен и Рью поняли, что нашли себе достойных соперников. Похоже, у них появилась новая цель в жизни. Никто из накама даже не догадывался о важности сего момента. Только Шакки хитро скосилась на мальчишек, ей уже не раз приходилось видеть такой особый огонек в глазах отчаянных юнцов, и только она могла представить, во что это может вылиться.
До самой поздней ночи юные мечники вдохновенно тренировались. Не смотря на то, что те устроили промеж собой наиотчаяннейший спарринг, огорченная Амико так и не дождалась боевых травм. Она бесполезно проторчала во дворе, где фехтовали мальчишки, до самой темноты, пока Элеонора не потащила ее за руку спать.
***
Под конец своего пребывания на Сабаоди детишки забрели в одно особое местечко на территории бывшей зоны беззакония. Там они стали свидетелями интересной сцены, предварительно весьма предусмотрительно спрятавшись в кустах. В этом месте имелось нечто вроде элитного отеля — богато украшенное здание этажей в пять, перед которым была парадная аллея с фонарями, скульптурами, клумбами роскошных красных цветов и фонтанами. У входа лежал такой же ковер и имелся швейцар.
Внезапно с другого конца аллеи вырулили два шикарных авто. Такие машины уже давно появились по всему миру, но стоили дорого, были сложны в ремонте и раздобытии запчастей, а еще не слишком актуальны на маленьких островах, особенно с сильно пересеченной местностью. Посему на авто обычно разъезжали только богатые пижоны.