Это было как раз на мое счастье. Мне так сильно хотелось сдвинуться с моего голого листа, что я забыл всякую осторожность. Я не стал раздумывать, может ли поднять меня водомерка, и если поднимет, то может ли довезти меня до берега. Я боялся только одного, что потеряю и этот случай. И потому, не медля ни секунды, закинул ногу и сел на водомерку верхом. (Рис. 11). Было жестко и неудобно, но поправляться мне было некогда, потому что водомерка почувствовала седока и моментально тронулась в путь.
Таким образом, не успел я опомниться, как съехал со своего надежного листа и очутился среди зыбкой и опасной водной глади.
Водомерка, конечно, ни разу в своей жизни не возила на себе ни одного седока. Она чувствовала себя неловко и тяжело и с трудом подвигалась вперед. Но подвигалась она, увы, не к берегу, а на середину пруда, где мне было еще страшнее и еще опаснее.
Быть может, думал я, она перевезет меня на другой берег через весь пруд. Но когда я увидал, как под ней гнется вода и как трудно ей двигаться далее, я потерял всякую надежду. Я глядел сверху на темную воду. Она расстилалась под нами и за нее уже зацепляли мои болтавшиеся ноги. Один миг, и я оборвусь со своего скользкого шестиногого водяного коня. От этой мысли мне стало страшно, как никогда за весь сегодняшний день. А этот день дал мне уже немало разных приключений!
Вдруг не выдержит вода либо спина моего чудесного коня и мы оба очутимся в глубине без всякой помощи и безо всякой надежды!
Однако мы помаленьку двигались все вперед и вперед, и я уже стал немножко успокаиваться. Вот мы переплыли середину пруда. Вот удалились уже и от середины и стали приближаться к тому берегу. Там уже виднелись мне сплошные заросли кувшинки и тростника. А водомерка точно привыкла к седоку, оправилась и стала подвигаться быстрее и тверже.
Я уже видел в нескольких шагах от нас ближайший лист кувшинки и захотел посмотреть в глубь воды, далеко ли здесь дно, где растет кувшинка.
Но едва я взглянул в воду, как в этот же миг передо мной мелькнула морда какого-то отвратительного водяного чудовища, и вдруг — трах!..
Я чувствую, что меня бросило вперед. Чувствую, что я очутился в воде, барахтаюсь в ней и хватаюсь руками за край листа кувшинки, о который при падении я ударился лбом. Край листа немного подогнулся, я насел на него брюхом и счастливо вылез наверх.
Отряхнувшись, я тотчас же взглянул на воду, чтобы отыскать свою водомерку, но ее и след простыл. Еще полминуты назад мы спокойно двигались по воде. А теперь ни здесь, ни вблизи, ни вдали никакой водомерки не было. Точно ее никогда не бывало!
Тут только я сообразил, что с ней случилось и какой страшной опасности я подвергался. Чудовище, морда которого мелькнула передо мной, очевидно, схватило ее и либо проглотило разом, либо утащило на дно позавтракать ей не спеша. Если бы оно сделало размах чуть посильнее, оно вместе с водомеркой схватило бы за ноги и меня, и тогда от меня не осталось бы и косточек и никто бы никогда не узнал, что со мной сталось.
А если бы чудовище схватило и одну водомерку, да минуткой раньше, когда мы были еще далеко от листа, мне все равно пришел бы скорый конец. Я не мог бы тогда доплыть до листа. А в воде, захлебнувшись, пошел бы ко дну вслед за водомеркой и чудовищем, которое там бы и подобрало мое тело.
Когда я сообразил, как близка была моя смерть и как счастливо я избежал ее, я готов был плясать от радости. Теперь я опять на твердом и устойчивом листе. Притом же, о, счастье! этот лист не одинок, а к нему вплотную прилегают еще четыре таких же листа. Таким образом я спокойно могу переходить с листа на лист и разгуливать по ним, как по полю.
Правда, за ними опять вода. Правда, до берега здесь еще втрое дальше, чем было раньше. Но что за беда! Пускай берег далеко, лишь бы сейчас мне было безопасно и лишь бы никакое чудовище не разевало на меня свою пасть.
Да, приятно было чувствовать, что я спасен, невредим и нахожусь в полной безопасности. Приятно было думать, что еще две минуты назад я мог бы попасть в лапы чудовища, но не попал. Приятно было сознавать, что все это миновало, что я ни капли не пострадал и что весь мой страх беды уже прошел и не возвратится.